По ту сторону

Мы были в воде. Причём без дна под ногами. Кругом простиралось море, но с одной стороны темнела довольно гористая суша. Отплевавшись и отдышавшись, я сообразил, что тут нас почему-то только трое, точнее трое с половиной: Сара Моисеевна, я и Серёга – с чемоданом на голове. А на чемодане сидит ворона.

«Во, попали! – в очередной раз изумился я. – Впрочем, на воде они держатся уверенно, а до берега не больше километра. Может, и выплывем?»

– Ты так больше не шути! – сказала Сара Серёге. – От таких шуток в зубах возникают промежутки.

Нашему изобретателю-экстрасенсу приходилось труднее всех – ему можно было загребать только одной рукой. Под конец я даже сжалился и предложил взять у него ношу. Но получил в ответ только невнятное ругательство. А ворона и не думала взлетать с «крыши», а только подначивала:

– Пущщай плывёт, пущай, …й! А то ишь, …н какой нашёлся! Понял он всё, навигатор нашёл, понимаешь! А если б на десять метров ниже? Ну, выше-то не страшно…

И так далее в том же духе.

К счастью, долго плыть нам не пришлось – под ногами оказалось дно, и мы побрели чуть ли не по колено в воде. Тут было полно всяких камней и бугров, обросших ракушками и какой-то непонятной живностью. Рыбки тоже плавали, но мелкие.

В конце концов мы выбрались на сушу и стали приходили в себя – все, кроме вороны, разумеется. Дело было не в том, что мы изнемогли в борьбе со стихией. Просто каждый понимал, что с прошлым – долгим или недолгим – покончено. И, скорее всего, навсегда. Такая резкая смена обстановки больно бьёт по психике – кого угодно.

Сара сидела, согнув спину и опустив голову. От неё волнами расходилась такая скорбь, что я не удержался:

– Ты чего?!

– Шустрик…

– Понятно, – посочувствовал я. – Но он, наверное, не пропадёт: вернётся в свой табун, будет бегать, пастись, крыть кобылиц. В общем, жить полноценной лошадиной жизнью. О чём плакать?

– Тебе не понять… Я же люблю его! И он меня…

– Забудет со временем!

– Наверное, забудет…

Что делать со взрослой девочкой, которая в одночасье лишилась любимой игрушки, я не знал. Поэтому окрысился на Серёгу:

– На хрена ты…

– А ты? – вполне агрессивно перебил он меня. – Куда ты помчался? И зачем?!

– За тем! Вот скажи мне, вундеркинд хренов, почему ты решил, что эти твои крестики-пятнышки – дорога домой? Ну, вот почему?! Что за извив фантазии?!

– Это не извив! Это просто у тебя крышу снесло! Если бы…

И пошло, и поехало… После пережитого стресса нам многое хотелось сказать друг другу. В конце концов нас остановила Сара. Сквозь тихий плеск волны и нашу громкую перебранку она различила какие-то иные звуки – явно не природного происхождения. Правда, были они негромкими, доносились со стороны суши и угрозы вроде бы не несли. Чуть позже мы тоже что-то расслышали…

– Это как раз тот случай, – шепотом сказал Серёга, – когда на разведку надо посылать авиацию.

– Щас! – мгновенно отреагировала ворона. – Я вам что-то должен, …? А если там зенитки?

– Ссышь, значит, – подначил я. – Чуть что, сразу лапки поджал! Ла-адно, не трясись – я сам схожу.

– Видали летуна, …ь! Ладно уж…

Птица вернулась минут через пятнадцать. Уселась на чемодан и… разразилась длинной матерной тирадой. Из её хитросплетений и комбинаций можно было понять примерно следующее: людишки здесь исключительные дураки и дебилы, а в него не загрузили информацию, чтоб понять, чем и зачем они занимаются.

– Да, – признала Сара, – придётся смотреть самим. Но вот как это сделать?

– Элементарно! – заявил Серёга. – Вон какая-то хребтина торчит вроде рыбьего позвоночника. Надо на неё залезть с этого бока, и сверху видно будет всё – ты так и знай!

Этот горный хребет был высотой метров двадцать, и я слегка подивился готовности Серёги (с его-то комплекцией!) к таким альпинистским подвигам. Впрочем, ему, возможно, было всё-таки стыдно за прокол с переброской и хотелось реабилитироваться в глазах дамы. Так или иначе, но мы полезли. А чемодан решили спрятать – от греха, как говорится.

По присыпанным песком камням мы поднимались довольно долго, но в конце концов оказались на гребне. Он был достаточно широким, чтобы с удобством расположиться и рассматривать то, что творилось внизу. Вскоре все признали, что ворона, пожалуй, была права: понять, что тут происходит, трудно, если вообще возможно. Перед нами раскинулась обширная ровная территория, поросшая редкой высокой травой. Вдали виднелось нечто вроде посёлка – небольшой массив каких-то хижин. Ближе к нам шла работа, которой было занято никак не меньше сотни человек, скорее, даже больше. Но вот что это за работа?