По ту сторону фронта

Не вызвал споров и вопрос о том, кто именно будет беседовать со Скорняком. Единодушно решили поручить это дело Кострову и Снежко. Оставалось только решить, где провести встречу. Было предложено несколько мест: кладбище, квартира Марковского, будка Якимчука, подвал элеватора. Все эти предложения Костров спокойно, но решительно отверг.

– Давайте побеседуем с ним в его же доме, – сказал вдруг Снежко.

Это было очень смело, рискованно и заставило всех призадуматься.

Костров видел смысл в предложении Снежко. Оно было выгодно хотя бы тем, что исключало необходимость показывать предателю квартиру кого-либо из подпольщиков.

«С оружием в руках мы всегда сможем покинуть его дом, и ничего с нами он не сделает, – рассуждал про себя Костров. – Как я раньше не пришел к такой простой мысли?»

Но он хотел, прежде чем высказать свое одобрение, послушать мнение других.

– А как же семья? Ведь у него полон дом, – задумчиво произнес Беляк.

– Но мы не с семьей, а с ним будем разговаривать, – резонно возразил Снежко. – Неужели в доме не найдется комнатушки, где можно побеседовать с глазу на глаз?

– Комнат хоть отбавляй, – заверил Марковский. – За этим дело не станет.

– Да и он сам, наверно, не совсем дурак, чтобы при семействе с чужими людьми беседовать, – добавил Микулич.

– В таком случае можно, – высказался Якимчук. – Надо только проследить, чтобы в это время в доме посторонних не было.

– Мой вариант самый подходящий, – продолжал доказывать Снежко. – Договоримся с ним – хорошо, не договоримся – что же делать, не надо. Пригрозим ему – и лови ветра в поле.

Предложение Снежко было принято. Решили «навестить» Скорняка в его квартире.

Марковский сообщил, что по субботам Скорняк приезжает домой, проводит в семье вечер, воскресный день, а в понедельник утром снова отправляется в школу. Микуличу и Марковскому тут же поручили точно выяснить, один ли будет Скорняк в доме в эту субботу или с кем-либо из посторонних. Им же предстояло наблюдать за домом, когда в него войдут Костров и Снежко.

На том и порешили.

Вечер в субботу был тихий, безветренный. После вчерашней вьюги установилась хорошая погода.

Дом Скорняка выходил на улицу пятью окнами и парадным крыльцом. В трех окнах узкими полосками проглядывал свет. Зная, что хозяин у себя и посторонних в доме нет, Костров и Снежко поднялись по ступенькам на крыльцо и постучали в парадную дверь.

Послышались шаги. Дверь приоткрылась, насколько позволяла накинутая изнутри цепочка, и женский голос спросил:

– Вам кого надо?

– Господина Скорняка, – ответил Костров.

– А кто вы будете?

– Мы из городской управы, от заместителя бургомистра господина Скалона.

Дверь захлопнулась.

– Видали вы гуся! – возмущенно шепнул Снежко. – Без доклада не принимает.

Прошло несколько секунд в ожидании. На противоположной стороне улицы показался Микулич. Навстречу ему шел Марковский. Они разминулись и пошли каждый своим путем.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем послышались шаги и дверь отворилась.

– Чем могу служить? – спросил кто-то скрипучим голосом, и на лица гостей поочередно упал яркий свет карманного фонарика.

– Если вы господин Скорняк, то мы к вам с поручением от господина Скалона. Надеюсь, вы его знаете?

– Как же… как же… Собственно говоря, лично с ним незнаком, но преотлично осведомлен. Прошу заходить, – пригласил Скорняк.

Из передней гости попали в большую, пестро обставленную комнату. За длинным прямоугольным столом, освещенным керосиновой лампой, собралась вся семья. Шла игра в лото.

Появление чужих людей нисколько не смутило играющих. Пожилая женщина гнусавым голосом продолжала выкрикивать числа.

Вслед за хозяином Костров и Снежко прошли дальше и попали в маленькую темную комнату с окном, выходящим во двор. Хозяин загремел ящиком письменного стола, – извлек оттуда огарок оплывшей свечи и зажег ее, прилепив на пресс-папье, которое сплошь было залито стеарином. Костров и Снежко сели и огляделись. Кроме письменного стола, дивана и кресла, в комнате ничего не было. Она казалась нежилой, неуютной, холодной.

– Раздеваться не приглашаю – простынете, – предупредил Скорняк. Он плюхнулся в глубокое ободранное кресло и вдруг добавил, обращаясь к Кострову: – А ваше лицо мне очень знакомо! Где-то мы с вами встречались.

«Только этого не хватало, – с тревогой подумал Костров, глядя в рыхлое, одутловатое, с маленькими глазками лицо хозяина. – Неужели и в самом деле встречались? Нет! Определенно нет. Если бы я его хоть раз видел, то, безусловно, узнал бы».

Он спокойно сказал:

– Возможно, что и встречались… Мир не особенно велик…

– Точно, точно. Я вас где-то видел, и причем совсем недавно. Вот смотрю на вас, в голове крутится, а вспомнить никак не могу. – И Скорняк постучал себя по лбу ладонью.

– У меня тоже так часто бывает, – вмешался в беседу Снежко. – Крутится, крутится, а в голову не приходит. Прямо злость берет.

– Совершенно верно, – согласился Скорняк. – Но я вспомню. Обязательно вспомню. Теперь я уже уверен, что мы встречались и даже, по-моему, разговаривали друг с другом.