По ту сторону леса (СИ)

Бану прищурился, напрягая зрение. Его народ в тёмное время суток видел лучше людей, однако от кромешной темноты, лишённой всякого освещения, это не спасло. Он согнул ноги в коленях, ожидая нападения, сжал в левой руке тонкий кинжал, но существо вдруг шевельнулось, сбрасывая солому с чердака. Пыль вперемешку с травой посыпались на беловолосого, попадая в глаза. Он зашипел от боли, пытаясь вытащить сор и при этом не терять из вида — хотя бы на слух определить, где оно. Всё, что слышал кочевник — это скрежет твари снаружи да тихую ругань Риха, пытавшегося оттащить Бояра вглубь сеней, подальше от длинных тощих рук, слепо шарящих из-за двери.

Когда Бану смог открыть глаза, ему едва удалось сдержать отборную ругань на родном языке: существо неслышно спустилось вниз и сейчас стояло вплотную к нему. Беловолосого накрыло оцепенение. Он не мог шевельнуть ни ногой, чтобы отойти, ни рукой, чтобы нанести удар. Кажется, даже дышать ему удавалось через раз.

— Эй, ты чего там застыл? — окликнул его Рих, по какой-то непонятной причине не замечающий существа. — Нашёл что-нибудь?

Бану качнул головой, не сразу сообразив, что тот его не видит. И, с трудом переборов себя, сквозь сжатые губы смог процедить:

— Нет.

Видящий всполошился, дернулся, поднимаясь. Его бледное лицо осветил мертвенный свет вызванного силой огонька. И Бану, разглядев, кто застыл перед ним, полузадушено захрипел от ужаса.

***

Белояра замерла у окна, вглядываясь в знакомый с детства сад. Подумать только, этим утром в нем убили человека, и ворожея теперь никак не могла отделаться от ощущения, будто нежные цветы, изогнутые стволы диких яблонь и плакучую иву у старого пруда накрыла тень беды. Она же виделась княжне в коридорах родного терема, её же Белояра находила во взгляде слуг, беспокойных, неуверенных, с вопросом смотрящих и на неё, и на отца её. Что будет с тем стражником? Казнят ли его? Ведь вины его нет в случившемся, при условии, что в деле замешан Лорд.

Белояра настояла, чтобы Ловчие допросили не только семью князя Агрона, но и родственников жертвы, ведь никто так и не смог понять, зачем Милава вышла ночью в сад. Среди слуг чернавка прослыла барышней скромной и тихой, про таких порой говорят, что и в омуте черти водятся. Да только не про неё это было. Девушка и правда не успела толком ни обжиться, ни обрасти связями в маленьком мире Великокняжеского терема. Старшей чернавке Малише она приходилась племянницей и всюду ходила за ней хвостом. До того странно было, что погибла Милава в тот же день, как Белояра подле себя её оставила. Неспроста.

К кабинету князя Белояра пришла первой. Замерла возле двери, положив ладонь на резное дерево, зашептала быстро-быстро, заговаривая от злого умысла да чужих ушей. Не успела она закончить, как пришёл князь.

— Ты чего тут? — удивился Ростислав, не заметив, что дочь ворожит.

Белояра не отреагировала на его слова. Уперлась лбом в ладонь, пропуская сквозь руку силу, и медленно выпрямилась. Посмотрела немного затуманенным взглядом на отца, не отойдя до конца от ворожбы, и вновь заметила на нем розоватую паутину приворота. Опять Малиша за своё взялась!

Княжна поняла, что начинает злиться, и отвела взгляд, отошла от двери, давая князю пройти.

— Все в порядке? — спросил тот, открывая кабинет. В голосе отчетливо слышалось беспокойство.

Белояра с трудом сдержала рвущиеся наружу слова о том, что Малише здесь не место. Отец все равно не услышит, как не услышал всего того, что она говорила до этого.

— Все в порядке, — эхом повторила княжна, проходя следом за отцом в кабинет.

Подумав, Белояра опустилась в кресло, стоявшее у дальней стены, рядом с камином. Поймав на себе ещё один вопросительный взгляд князя, она достала из кармашка тонкие серебристые нити и принялась плести ажурную сеточку для волос. Не давала княжне покоя мысль о том, как можно защитить себя от дурмана Лордов, вот и решила проверить одну гипотезу, всё равно Ловчие явно не спешили явиться в кабинет князя.

Увлекшись работой, Белояра не сразу заметила, что отец подошел к ней. Почувствовав легкое дуновение ветра рядом с собой, княжна подняла голову и дернулась, столкнувшись взглядом с ним. Она ойкнула, поднеся свободную руку к груди, в которой бешено заколотилось сердце.

— Что же ты так подкрадываешься, — выдохнула Белояра через силу, чувствуя, как покалывает от пережитого испуга руки.

Сила ворожеи, неподвластная хозяйке, сформировалась серебристым облачком над левым плечом, ощерилась шипами-иголками, готовая защищать.

— Как интересно, — задумчиво пробормотал князь, бросив быстрый взгляд на него. — Что это будет?

Белояра махнула рукой, развеяла облачко силы и подняла правую руку, где на тонких пальцах висела незаконченная работа. Ее удивил вопрос: отец обычно не сильно интересовался новыми артефактами, предпочитая старый проверенный способ защиты в виде оберегов. Однако сейчас явно требовалось что-то другое, раз Лорды научились обходить её ворожбу.