По ту сторону моря

Позже он говорит, понимаешь, заняться было нечем, работы не найти. Почему бы не поработать на них? Я про картель. Посмотреть, на что это похоже. Ты же знаешь, бабок у них хватает. Машины, женщины, легкая жизнь, все эти радости. Ты смотришь на систему и видишь, что она настроена против тебя. Система не хочет, чтобы ты жил. Мой друг работал на них. Сегодня он сказал им «нет», а завтра – «да». И зажил припеваючи. А однажды попросил меня об услуге. Ерундовой. Просто сделай это для меня, Боливар, сказал он. Пустяки, ничего серьезного. Присмотреть за тем или другим заведением. Подвезти кого-то на джипе. Зайти в заведение, одно, другое. Отметелить парня, который не заплатил, такие штуки. К этому привыкаешь. Потом я начал выходить с ним по ночам. Повидал всякого. Мы были в горах. И я видел кое-что. Они мне приказали. А потом мне стало не по себе. Как будто в кровь впрыснули медленный яд. И яд начинает разъедать кости. Я больше не мог спать. Не мог на себя смотреть. Как ты можешь остаться собой, если ты с ними? Ты больше не ты. Ты стал ими. Как ты можешь сказать «нет», если уже сказал «да»? Ты говоришь «да», и это значит «да». Ты говоришь «нет», и это значит «да». Говоришь «может быть», и это тоже «да». Молчишь в тряпочку – все равно «да». А если ты помер, значит они сказали «да» за тебя. У тебя есть только «да». Но в глубине души я знал, что должен сказать «нет», даже если они не знают такого слова. И я сбежал туда, где никто бы меня не нашел. Шагал пешком и день, и ночь. Много дней и ночей. И все повторял себе, я говорю им «нет», а не «да». Повторял с каждым шагом, пока не дошел до побережья в чем был. Правда, у меня оставалось немного деньжат. Понимаешь, на побережье я мог заработать на пропитание. Мужчина и лодка, простая тихая жизнь, никаких сложностей, зато спишь спокойно. Каждый день одно и то же. У тебя есть выбор: ловить или не ловить? Такая жизнь меня устраивала. Поэтому я ушел.

В темноте Эктор наклоняется и понижает голос. А что было там, в горах?

Какое-то время Боливар молчит, затем говорит.

Никогда больше меня об этом не спрашивай.

Эктор не спит. А если спит, его посещают сны, от которых он вздрагивает всем телом и ворочается, как будто не спит. Что-то бормочет, кашляет, извивается. Затем вылезает из ящика и начинает расхаживать по лодке. Возвращается, хватает Боливара за локоть, впивается взглядом.

Говорит, кажется, я схожу с ума. Снова и снова вижу один и тот же сон. Мне снится, что я в лодке. Я просыпаюсь и обнаруживаю, что все так и есть. И когда это случается, у меня перехватывает дыхание. Я встаю и начинаю ходить, пока не отдышусь. А порой, когда мне снится этот сон, я не могу проснуться. Во сне я очень боюсь не проснуться. Откуда-то я знаю, что, когда проснусь, все будет хорошо. Но когда просыпаюсь, вижу, что все еще в лодке, в другом сне, таком же, как предыдущий. И тогда меня охватывает настоящая паника. Потом я окончательно просыпаюсь, но теперь не знаю, какая реальность настоящая. Кажется, я видел такое в кино. Выхода нет.

Скажи, Боливар, спрашивает Эктор позже, отчего Бог так жесток? Зачем посылает такие сны? Не дает ни жить, ни умереть? Скажи, зачем Бог это делает?

Я не знаю, Эктор. Откуда мне знать? Я не знаю ответов на эти вопросы. Тебе нужно спросить священника или кого-нибудь в этом роде. Где нам найти священника?

Кажется, Боливар хмыкает.

Затем вылезает из ящика, проверяет чашки. Контейнер в пять галлонов и ведро полны. Отпивает из чашки, протягивает ее Эктору.

На, выпей.

Эктор молча принимает чашку.

Спрашивает, скажи, Боливар, может ли человек жить во сне?

Он поворачивается и смотрит на Боливара, но, кажется, не видит его. Кожа стала серо-желтого цвета.

Боливар начинает тереть глазницы кулаком. Дергает себя за бороду, крутит волосы.

Что это за вопрос?

Я наблюдаю за своей жизнью, отвечает Эктор, но не могу ею жить. Вот я и решил, что это не жизнь, а сон. В этом есть хоть какой-то смысл. Но вот чего я не понимаю: это я вижу сон или Бог? Или, может быть, дьявол. На самом деле, не важно. Но если я сплю, значит могу проснуться. Вопрос – как? Если сон видит Бог, то никак, потому что это зависит от него.

Слушая Эктора, Боливар перестает дышать. Лицо мрачнеет. В глазах застывают испуг и озадаченность.

Я тебя не понимаю. Как это может быть сном? Я здесь. Вот, смотри…

Он протягивает руку и щиплет Экторово запястье.

Юноша отдергивает руку.

Смотри, вот же ты не спишь.

Юноша безучастно кивает.

Да, говорит он, но это ничего не доказывает.

Возможно, говорит Эктор позднее, я просто еще не готов проснуться.

Поэтому она с ним. Я должен страдать, пока Бог не решит меня разбудить. Кажется, теперь я понимаю. Это мое искупление.

Он вылезает из ящика, порыв ветра отбрасывает волосы с лица. Затем поворачивается к Боливару, который вылез вслед за ним и смотрит на юношу встревоженно и печально. Эктор начинает кивать.

Говорит, если это мой сон, я могу делать все, что пожелаю. А если Бога, я и тогда волен делать все, что угодно, потому что Бог сам решит, когда мне проснуться.