По ту сторону реальности. Том 3 (Сборник мистики и фантастики)

– Стекольщик?! Великолепно!!! Именно для вас у меня найдется уйма всего самого-самого нужного! – Алоиз Циффер даже, казалось, стал светлее, серый цвет превратился в почти белый, а стекла очков посинели и заиграли на солнце всеми цветами радуги.

– Ну… так я… войду, сударь? – Мартин нерешительно двинулся вперед.

– Входите! Весь мой мир – ваш!

Большую полутемную комнату с высокими стрельчатыми окнами, скрытыми тяжелыми темно-бордовыми гардинами, занимали полки и стеллажи с расставленными на них разнообразнейшими вещицами, которым было несть числа.

В открытые же двери ее виднелась целая анфилада таких же комнат, уставленных еще и еще стеллажами, полками и прочим… в воздухе витал какой-то слабый, но ощутимый сладковатый аромат, заставлявший думать о некоем волшебстве. Или хотя бы о его подобии. Негромко играла музыка, звучащая невесть откуда и заполнявшая собою все пространство… скрипки нежно пели о чем-то, им вторили флейты и валторны.

Мартин в немом восхищении остановился почти у порога, рассматривая великое множество предметов, открывшихся его взору. А было их тут…

На полках стояли, замерев в ожидании того, кто станет их новым хозяином, самые разнообразные, порой совершенно непонятные и невероятные предметы. Деревянные слоны, в полметра высотою, покрытые затейливой резьбой. Кувшины и вазы с китайскими иероглифами, изготовленные из волшебного дерева и покрытые тем особым лаком, который делает их на свету темнее, а в темноте светлее… Хрустальные подсвечники с колокольцами из хрусталя же, нежно звенящими при самом слабом дуновении ветерка. Фигурки ангелов и фей – стеклянные, фарфоровые, деревянные. Солдаты в ярких, начищенных и наглаженных мундирах, в блестящих от ваксы сапогах, с черными усами, с ружьями, взятыми «на караул». Куклы… Их было великое множество – самых разных, больших и маленьких, одетых в великолепные бальные платья, костюмы и кринолины. Куклы веселые и грустные, голубоглазые и зеленоокие, светловолосые и с черными, как смоль, головками. Улыбающиеся и серьезные, задумчивые и целеустремленные, – все они, казалось, были буквально минуту назад живыми и замерли лишь на то время, пока счастливец или счастливица не приобретет их, тем самым получив в доверие душу той самой куклы, которая куплена.

– Я знаю, что необходимо именно вам, любезнейший мой стекольщик! – голос Циффера, возникшего за спиной Мартина, был заговорщицки-всесведущим, – пойдемте же, пойдемте, здесь все… не для вас.

И он, обняв Мартина за плечи, увлек его внутрь, ведя осторожно по сказочной галерее своих самых нужных предметов. Они миновали несколько комнат, уставленных статуями и вазами, дивная красота которых была столь волшебной, что стоявшие в них искуственные цветы казались совсем живыми.

Наконец Алоиз Циффер остановился посреди небольшого помещения, почти пустого, если не считать чего-то большого, задрапированного темно-синим с вышитыми на нем золотыми звездами большим полотном.

– Здесь! Именно здесь, милый мой Мартин, и находится то самое, что вам просто… необходимо! – Алоиз Циффер произнес эту фразу почти шепотом, медленно приближаясь к драпировке.

– А-а-а… что мне нужно, осмелюсь спросить, знаете ли Вы, любезный хозяин. – Мартин дрожащими руками мял свою старую шляпу.

– Я?! Да разумеется! – Циффер доверительно подмигнул. – Я знаю, что вам нужно! И о чем вы мечтали с детских лет и мечтаете до сих пор! Вам кажется, что время ушло. Чепуха! Время никуда не уходит! Оно… просто отдыхает, терпеливо ожидая, когда же придет тот, чья очередь. Именно поэтому и говорят – ваше время настало!

С этими словами он эффектно-театральным жестом откинул покрывало. И перед изумленным Мартином предстало стекло.

Мы мечтаем по-разному. Одни из нас видят свою мечту расплывчатой, туманной и сказочной, другие же – ясной, четкой и очень осязаемой. Таких несравненно меньше, и они, как правило, добиваются того, что именно их мечты становятся явью. Мартин был именно тем, чьи мечты были яркими и осязаемыми. Но сбыться им, увы, не было суждено. По крайней мере, до сих пор.

Огромное стекло, установленное на деревянном каркасе, было не просто стеклом. Это была картина, картина, написанная не иначе как волшебными красками, потому что она жила. На ней был изображен бравый капитан, стоящий с трубкой в зубах у штурвала парусного судна, в великолепном кителе с золотыми пуговицами, а в расстегнутом вороте виднелась полосатая морская тельняшка. Голову капитана украшала сдвинутая лихо назад капитанская фуражка с золотым якорем.