По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

Рассмотрим несколько попыток преодоления этого парадокса. Первая попытка — это попросту откровенный отказ от решения вопроса об отношениях между восприя­тием и установкой, выступивший, по мнению Ф.В.Бассина, в исследовании Д.Миллера, Ю.Галантера и К.Прибрама, в форме вопроса об отношении между Планами и поведением ( 1966). Упомянутые авторы отделываются от решения этого вопроса изящным замечанием: «Наше отношение к вопросу, откуда берутся Планы, на­поминает отношение бостонских дам к своим шляпам: "Моя дорогая, мы не получаем наши шляпы, у нас они есть"» (, 1966, с. 194). Подоб­ная нейтральность к проблеме взаимоотношения между планом и поведением не проходит даром. Она не замед­ляет проявиться в том, что для объяснения иерархии компонентов деятельности авторы ссылаются на иерар­хию Т—О—Т—Е[4]. «Операциональные компоненты схемы Т—О—Т—Е сами могут быть элементами этой схемы. Иначе говоря, схема Т—О—Т—Е включает как стратегические, так и тактические элементы поведения. Таким образом, операциональная фаза системы Т—О—Т—Е более высо­кого порядка может сама состоять из цепи других подоб­ных же систем, а каждая из последних, в свою очередь, может содержать ряды таких же подчиненных единиц и т.д.» с.48). Такого рода объяснение иерархичес­кой структуры поведения через иерархическую систему Т—О—Т—Е представляет, по справедливому замечанию Ф.В.Бассина, логическое соскальзывание, очень напоми­нающее ошибку типа petitio principii: «Если фактом, ко­торый подлежит объяснению, является иерархическая структура поведения, а каждый из компонентов этой структуры организован по схеме ТОТЕ, то разве не оче­видно, что существование иерархии ТОТЕ заранее пред­решается объясняемым фактом и что оно поэтому является лишь оборотной стороной этого факта, его отражением, следствием, но никак не может служить его объяснени­ем!» (1966, с. 10). Но дело не исчерпывается только одной этой логической ошибкой. Попытка объяснить иерархию деятельности через иерархию лежащих в ее основе регу­ляционных механизмов вступает в противоречие с ходом развития регуляционных механизмов и поведения в филогенезе, поскольку поведение постоянно опережает в филогенезе формирование этих механизмов. Так, напри­мер, Н.А.Бернштейн, анализируя филогенез движений, обрисовывает те отношения, которые складываются в ходе филогенеза между центральными замыкательными систе­мами и эффекторикой. Тщательно прослеживая эволюцию движения, он показывает, что исторически центральные замыкательные системы служили «подсобными для под­собных» и руководящая роль досталась им сравнительно недавно. В эволюции организм, вынужденный постоянно решать все новые классы задач, возникающие в изменяю­щейся среде, развивает свою эффекторику, и когда ста­рый уровень управления оказывается не в силах справить­ся с эволюционирующим эффекторным аппаратом, происходит качественный скачок, рождается новый уро­вень управления движениями ( 1947). Следо­вательно, в филогенезе мы видим нечто противополож­ное тому, что предлагают Д.Миллер, Ю.Галантер и К.Прибрам: не иерархия регулирующих механизмов задает иерархию деятельности, а, наоборот, в филогенезе дея­тельность «строит для себя» иерархический аппарат уп­равления. Тут мы должны оговориться во избежание воз­можных недоразумений. При исследовании вопроса об отношениях между деятельностью и установкой всегда необходимо четко различать два аспекта рассмотрения: Сказанное выше целиком и полностью относится к генетическому аспекту рассмот­рения, но отсюда ни в коем случае не вытекает, что и в функциональном аспекте наблюдается аналогичная карти­на взаимоотношений между установкой и деятельностью. Напротив, в функциональном аспекте установка, сфор­мировавшаяся в предшествующей деятельности, может вести деятельность и определять ее устойчивость.