По ту сторону жизни

— Вот эти обстоятельства и заставили меня задуматься, — ответил Боммер. — Подчёркиваю, что я не член нацистской партии и никогда им не был. Считайте меня гражданином мира, если хотите, но никак не фашистом и не сочувствующим им!

Вернувшись в гостиницу, дон Диего разделся и зашёл в душ. Тёплая вода приятно ласкала тело, и он в полудрёме закрыл глаза. Невольно вспомнилась беседа с Боммером, и торжествующая улыбка скользнула по губам.

«Пока идёт всё так, как задумано, — подумал он. — Однако расслабляться не надо. Удача может изменить в любую минуту и… Следует держать ухо востро!»

17

Вот уже двое суток Кузьма Малов, вместе с другими военнопленными, вывезенными с завода, содержались в концлагере Дахау. Темнота в бараке, окна которого были закрыты деревянными щитами, угнетала. Люди мучились от голода, холода и неизвестности.

— Почему нас держат здесь, а не распределяют по баракам? — спросил кто-то.

— Наверное, решают, как лучше умертвить, — предположил его сосед. — Нас привезли в Дахау, и этим всё сказано…

В бараке зависла пугающая, напряжённая тишина. Согревшись от подпиравших его со всех сторон тел, Кузьма задремал.

Время шло. Он проснулся в полном мраке от того, что закашлялся.

«Всё, воспаления лёгких не избежать, — подумал он с внутренней усмешкой обречённого и тут же добавил: — Если меня раньше не умертвят каким-нибудь другим зверским способом…

Чёрт возьми, ну почему смерть никак не заберёт меня? Я бы с радостью сейчас хоть в небеса душой вознёсся, хоть в ад кромешный провалился…»

— Эй, кузнец? — прозвучал слева голос соседа. — Как думаешь, на кой нас сюда привезли? Хотели бы убить, то и на заводе могли бы.

— И по дороге могли, да не убили, — Кузьма старался говорить спокойно и убедительно. — Для чего мы им понадобились, предположить не берусь, но-о-о…

— Тогда почему в Дахау нас привезли? — подал голос ещё кто-то. — Здесь что, успели истребить всех, «подлежащих ликвидации»?

— Всех не могли, — вздохнул Кузьма. — Слишком много сюда привозят. А нас… Даже предпологать не хочу, почему мы здесь оказались…

Кузьма пытался говорить спокойно и убедительно, но голос его звучал напряжённо и даже озлобленно.

— Чего головы ломаете, товарищи! — прозвучал пронзительный выкрик. — Не сегодня так завтра, не завтра так послезавтра… Здесь, в Дахау, или в другом подобном месте нас всех уничтожат! Сначала нам повезло, на завод попали, но всё хорошее скоротечно…

Томящиеся в ожидании своей участи военнопленные вдруг заговорили все разом. Большинство россказней было слухами и домыслами.

За дверями послышалось какое-то движение, и все замолчали. «Что это? — подумал Кузьма. — Сейчас будет ответ на все волнующие нас вопросы?»

В бараке зажёгся свет, открылись двери, и вошли несколько немцев. Завидя их, пленные сначала замерли, жмурясь, а потом всполошились, увидев, что им принесли еду.

* * *

Изголодавшимся за двое суток людям скудный лагерный обед показался царским пиром. Ещё бы, каждому выдали полфунта хлеба, по литру жидкого супа с картошкой и «немецким салом» (так назывались кубики брюквы или кольраби) и мелко нарубленными кусочками мяса. Кроме того, им выдали по кусочку сыра, колбасы и по две столовых ложки повидла!

«Чего это с ними? — думал Кузьма, поглощая пищу. — Чего это немцы так расщедрились? Видимо, наше уничтожение откладывается? Но для чего им понадобились наши жизни?..»

В полдень всех вывели из барака и приказали строиться. Рядом уже тарахтели двигатели грузовиков, на которых их привезли в Дахау, и тут же дожидались построения несколько офицеров-эсэсовцев. Сзади стояли двое в гражданской одежде, которых Кузьма раньше не видел.

Людей построили в две шеренги, пересчитали, после чего устроили перекличку. «Счастливчики» выходили из строя, запрыгивали в кузов и усаживались на скамейки. Когда зачитали имя и фамилию Кузьмы — Юрий Васильев, он тоже вышел из шеренги.

Один из «штатских» вдруг повёл себя странным образом.

— Эй, Васильев! — позвал он Кузьму и пошёл к нему навстречу.

Не обращая внимания на удивлённые возгласы эсэсовцев, незнакомец подошёл к остановившемуся Кузьме и взволнованно прошептал:

— Малов? Кузьма Прохорович? Чёрт меня раздери, если не ты это.

Узнав голос, Кузьма вздрогнул. Он смешался, впервые за долгое время, услышав свое настоящее имя. А когда, присмотревшись, узнал лицо стоявшего перед ним человека, едва удержался от падения на вдруг ослабевших ногах…

* * *

Дон Диего проснулся в хорошем настроении. Ещё четверть часа он нежился в постели, перебирая в уме всё, что произошло накануне, а потом выбрался из-под тёплого одеяла.

«Ну вот, кажется, всё идёт так, как задумано! — думал он. — Если немцы не лукавят, то они заглотили наживку и теперь у меня в кармане!»

Он глубоко вздохнул. Мысль, что затеянная им опасная игра пока не даёт промахов, возбуждала его и радовала. Умывшись, побрившись и одевшись, он вышел из ванной.

Дон Диего приехал в Германию под именем влиятельного бизнесмена и гражданина Колумбии. Ему нечего было опасаться, едва ли гестапо было известно об его намерениях.