По ту сторону жизни

Мавлюдов едва не поперхнулся, услышав это. Его лицо помертвело и вытянулось, рука задрожала, и вино из бутылки полилось ему на грудь.

— Бутылку поставь, а то всю на себя выльешь, — посоветовал с ухмылкой дон Антонио. — Вот и всё, конец твоему равнодушию?

На Азата было страшно смотреть. Он стоял, не шевелясь и пытаясь собраться с мыслями. И когда ему это всё-таки удалось, он попятился к углу, в который поставил ружьё. Но дон Антонио оказался проворнее находящегося в шоковом состоянии «товарища Рахимова».

— Ну вот, ты меня узнал! — усмехнулся он и, опередив Мавлюдова, схватил его ружьё. — Да ты не беспокойся так сильно, кулёк с дерьмом… Я не собираюсь сводить с тобой счёты. Мой визит к тебе по другому поводу и… Я уповаю на то, что ты будешь мил и покладист, чистосердечно отвечая на задаваемые вопросы!

— Я п-постараюсь, — проблеял жалобно Азат, присаживаясь в кресло. — Я «рад» тебя видеть, господин Бурматов. Ты п-просто отлично в-выглядишь…

— Не лги мне, пустомеля, я знаю, как выгляжу, — нахмурил сурово брови Митрофан. — Мне не нравится, что ты пытаешься льстить мне. Вот ты не изменился — это точно. Как был лжецом и жополизом двадцать лет назад, вижу, таковым и остался.

— Хорошо, пусть так, — согласился, приходя в себя, Азат. — Но-о-о… Как ты оказался в СССР, тем более у меня дома? Ты же сбежал… Нет, ты эмигрировал за границу.

— Долго рассказывать, — вздохнул Митрофан, поглаживая ладонью гладкий ствол ружья. — Да и не к чему. Давай-ка лучше ты ответь на мой вопрос, только правдиво, как на духу. И я снова исчезну из твоей жизни и, быть может, навсегда.

— Интересно, что же заставило тебя найти меня? — хмыкнул Азат. — Это касается нашего прошлого, или…

— Мой вопрос касается Кузьмы Малова, — не стал ходить вокруг да около Митрофан. — Я узнал, что ты сдал его в НКВД. Я бы очень хотел услышать, как это было.

Мавлюдов запаниковал.

— Откуда у тебя такие сведения? — спросил он, едва владея языком.

— Какая тебе разница, — вздохнул Митрофан, щёлкнув курком. — Могу сказать честно, что не покину твой дом, пока не узнаю всей правды!

— А если мне нечего тебе рассказать?

— Что ж, тогда я буду вынужден застрелить тебя из твоего же ружья, гнида. Отомщу за Кузьму и заодно себя порадую.

— Н-нет, н-не у-убивай м-меня! — взмолился Азат, сползая с кресла и становясь на колени. — Я… я…

— Выкладывай, чего знаешь, подлец! — потребовал Митрофан строже. — Только правдивый рассказ о Кузьме спасёт твою подленькую жизнь. Но если я почувствую ложь в твоих словах, поверь, церемониться с тобой не буду!

Мавлюдов медленно поднялся с колен и тяжело опустился в кресло.

— Спрашивай, — сказал он. — Расскажу всё, если дашь слово, что оставишь меня в живых.

— Не в твоём положении ставить мне условия, «товарищ Рахимов», — возразил Митрофан с едкой усмешкой. — Но я не трону тебя ни словом, ни делом, если скажешь всё, что мне необходимо знать.

— Кузьму я нашёл случайно, — закрыв глаза, начал Азат. — За двадцать лет я забыл о его существовании, а тут… Как-то один высокопоставленный пациент приехал ко мне на процедуры и, пока ему их делали, он трещал без умолку. Еще он торопился попасть на завод, чтобы принять участие в приёме новых членов партии.

— И про Кузьму он тебе тоже рассказал? — усмехнулся недоверчиво Митрофан. — Так, мол, и так, некий товарищ Малов хочет вступить в члены ВКП(б)?

— Нет, он разрешил мне полистать личные дела кандидатов, которые были сложены в его портфеле, — вздохнул, отвечая, Азат. — Вот так и попало мне в руки личное дело кузнеца Антона Мартынова.

— Кого? — не понял Митрофан. — А он-то здесь при чём?

— При том, что в фотографии, обнаруженной мною в личном деле кандидата Мартынова, я узнал физиономию Кузьмы Малова. Да, прошло много времени с нашей последней встречи, но я без труда узнал его.

— Вот как значит, — задумался Митрофан и остановил взгляд на Мавлюдове. — Ну и? Что было дальше?

Азат пожал плечами.

— Да ничего особенного, — сказал он. — Мне очень захотелось увидеть «земляка» Малова и…

— Испортить ему жизнь, понятно, — закончил за него Митрофан. — И ты уговорил пациента взять тебя на собрание, так ведь?

— Нет, я сделал так, что пациент сам попросил меня съездить за него на собрание, — вздохнул Азат и потянулся за запечатанной бутылкой вина. — Я напугал его якобы ухудшимся состоянием здоровья и настоятельно порекомендовал провести день в постели. Вот он и попросил меня слёзно поучаствовать за него на заводском собрании.

— Как это взял и попросил? — Удивился Митрофан. — Его что, в обкоме некем было заменить?

— Конечно, замена бы нашлась, кто бы сомневался, но… — Азат развёл руками. — Мой пациент почему-то предпочёл не сообщать в обком о своём «недомогании». У них там порядок жёсткий, и каждый любым способом держится за своё место.

— И ты это учёл, запугивая клиента, — хмыкнул Митрофан, сделав несколько глотков коньяка.

— Да, — кивнул Азат, откупоривая бутылку. — Я сделал всё, чтобы встретиться с Антоном Мартыновым и лично убедиться, что он — это Кузьма Малов!