По ту сторону звезд. Книга 2

Пульс резко подскочил от страха. Кира пронеслась мимо трупа Ктейна, превратившегося в камень, обратно к «Иерофанту», спеша укрыться. Появлялись все новые жути – десятки, они неслись со скоростью ракет, выпущенных «Беспощадной силой». На фоне звезд их силуэты размывались кляксами и почти терялись в черноте космоса. А за ними, слишком далеко, пока невидимая, надвигалась густая масса Утробы, движимая неутолимым голодом.

Кира вновь поглядела вокруг, вопреки отчаянию надеясь найти ключ к спасению. «Внизу», там, куда сейчас смотрели ее стопы, – опустошенная медузами планета R1 размером с дверь шлюза, ржаво-красная с прожилками облаков, а на некотором расстоянии на орбите вращались вокруг своей родительницы луны r2 и r3. Дальше за ними – искры и вспышки, там шел бой, люди и медузы объединили силы, противостоя жутям. Каждая вспышка света пронзала ей сердце, ибо возвещала о гибели десятков или даже сотен разумных существ. И жутей тоже, но перевеса это не сулило.

На таком расстоянии Кира не могла судить о том, на чью сторону склоняется победа: видны были только взрывы, но не сами корабли. Но она чувствовала, что дела у Седьмого флота и у медуз плохи. Слишком много жутей, а еще предстоит иметь дело с самой Утробой.

Четыре проплывших у нее над головой корабля жутей замедлились, дрожа на копьях ядерного огня – бело-голубых, ярких, как солнце. Они развернулись и помчались к «Иерофанту», воткнулись в него в нескольких сотнях метров от Киры.

Глубокая дрожь сотрясла корпус судна.

Кира на миг зажмурилась, страшась того, что ей предстояло. Ничего не поделаешь: ей придется сражаться и лишь молиться о том, чтобы экипаж «Рогатки» сумел спастись. Сражаться, сражаться до тех пор, пока либо жути дрогнут, либо Утроба явится ее пожрать. Да, если Утробе выпадет малейший шанс, она пожрет Киру целиком и безвозвратно.

Кира сделала глубокий вдох. Она уже наполовину мертва. Тело ее цело, благодаря Кроткому Клинку, но «целый» и «невредимый» – не одно и то же, и сейчас она бы не назвала себя невредимой.

По ее команде чужь начала прогрызать отверстие в «Иерофанте».

– Ого! Гляньте-ка! – заорал Фалькони. – Две медузы и крейсер ОВК атакуют Утробу!

Волосы у Киры на затылке встали дыбом. Она развернулась в ту сторону, откуда, как ей было известно, явится Утроба, и затаила дыхание, ожидая.

Где-то вдоль «Иерофанта» раздавались негромкие взрывы. Пробивают себе вход в корпус, наверное.

– Что происходит? – спросила она.

Миг спустя Фалькони ответил:

– Утроба только что выпустила облако. Похоже, лазеры через него не пробиваются. Постой… Пытаются пустить ракеты. Сразу много.

Напряженное молчание. Затем с явным разочарованием он произнес:

– Ракеты не годятся. Утроба ловит их как мух. Черт. Пара дюжин жутей летит обратно к Утробе. У медуз и ОВК осталось мало времени, чтобы их… черт! Ах, черт!

Среди звезд полыхнул яркий свет, словно вспышка маленькой сверхновой.

– Что это?..

– Утроба обзавелась каким-то дико мощным лазером, излучателем частиц. Только что взорвала два корабля медуз. Легко пробила маскировочное облако. Вроде крейсер сейчас попытается…

Еще три луча света запульсировали на бархатистом заднике космоса, а затем померкли, бессильно-малые вопреки своему разрушительному потенциалу. Ровным голосом Фалькони сообщил:

– Опять ничего не получилось. Крейсер выпустил две «Касабы» прямой наводкой, но Утроба разнесла их лучевым оружием на подлете. Черт подери, она отражает ядерные удары!

– Как же нам с ней справиться? – спросила Кира, борясь с ощущением безнадежности. Корпус «Иерофанта» вибрировал под ней.

– Да никак, я думаю, – признался Фалькони. – Нам не подогнать корабли достаточно близко, чтобы ее одолеть…

Он еще не договорил, когда в правом верхнем углу обзора, рядом с туманно-оранжевой точкой r2, разом появилось множество вспышек друг рядом с другом.

Кира сжала кулаки, вонзила ногти в ладони. Не может быть. Этого просто не может быть.

– Грегорович! Что это было?

– А! Ты тоже видела? – тускло отозвался он.

– Да. Что это?

– Новые жути.

Этого-то Кира и боялась, и слова Грегоровича поразили ее, как удары молота.

– Сколько их?

– Двести двадцать четыре.

3

– Господи Бо…

Голос Киры сорвался, она закрыла глаза, не в силах нести бремя существования. Но потом сжала челюсти и собралась с духом: надо смотреть в лицо неприятной реальности. Машинально она оторвалась от «Потрепанного иерофанта» и зависла, дрейфуя над корпусом и напряженно размышляя. Это было необходимо: Кира чувствовала, что ничего не сможет сделать, пока не сообразит, что же тут творится.

В ухе зазвучал призыв Фалькони:

– Кира, что ты делаешь? Вернись к нам, пока не…

Голос капитана затих: Кира не вслушивалась в него.

Она сделала глубокий вдох. Потом еще.

Им теперь не победить. Никак. Одно дело сражаться, зная, что рискуешь погибнуть, но жива надежда отразить врагов, и совсем другое дело – знать, что погибнешь неминуемо и победа невозможна.