По ту сторону звезд. Книга 2

Кира тихо охнула, когда «Касаба» толкнула ее в грудь. Она схватила снаряд, обняла его обеими руками. Трубка снаряда была слишком широкой, сомкнуть пальцы не удалось. При столкновении и она, и снаряд начали вращаться, но Семя сразу же стабилизировало их.

Уголком глаза Кира увидела, что корабль жутей, летевший к «Иерофанту», сменил курс и спешит к ней.

В ухе зазвучал голос Фалькони:

– Кира…

– Я вижу.

– Давай мы…

– Оставайтесь на месте. Не вмешивайтесь.

Окутывая снаряд «скинсьютом», впиваясь бесчисленными волокнами в его оболочку, Кира напряженно размышляла. Ее тонкие нити нащупали провода, переключатели и прочие элементы, составлявшие структуру бомбы. И она ощущала жар заключенного внутри плутония, грелась в его излучении, и это подпитывало ее.

Надо помешать жутям, пока они не помешали ей. Если вступить с ними в бой, они задержат ее, и в системе появятся новые жути. Кроме того, Кира хорошо помнила, как чуть не потеряла себя, дотронувшись до той гуманоидной жути во время бегства с Жукхи. Нельзя допустить, чтобы такое произошло снова – нельзя этого допустить, пока она не доберется до Утробы.

Резкий свет тормозных двигателей ударил в Киру: корабль жутей остановился совсем близко, всего в нескольких метрах от нее. На таком расстоянии она хорошо видела, как под ободранной «кожей» пульсируют вены: это зрелище вызывало острое до боли сочувствие.

В голове у нее мелькнула мысль, не ей принадлежащая: если зов слышен, на него могут ответить. Она припомнила, как «скинсьют» отозвался на призыв, там, на борту медузьего корабля у сигмы Дракона. Нахлынули воспоминания и перенесли ее в другие времена, другое место, в дальнюю, забытую часть галактики, где она услышала призыв своих владык и ответила, как было достойно и правильно. Как требовал ее долг.

И тогда Кира поняла, что ей следует сделать.

Она собралась с духом и с помощью Семени отправила сообщение жутям и создавшей их Утробе, она передавала этот сигнал на всей доступной ей мощности:

«Остановитесь! Вы получите то, чего хотите. Отпустите моих друзей, и я сама приду к вам. Обещаю».

2

Ответа от парившего рядом корабля не было. Ни слов, ни действий. Но он и не нападал, и когда Кира начала разгоняться, улетая прочь от «Потрепанного иерофанта», алое судно жутей не тронулось с места.

А миг спустя пришел и ответ: сообщение, состоявшее из дикого бессловесного воя, истошного вопля боли, гнева и ярого голода. Мурашки побежали по коже Киры: она узнала голос Утробы. Семя помогло ей определить источник передачи, и, перебарывая инстинкты собственного тела, Кира направилась к нему, все более ускоряясь.

– Кира! – резко окликнул ее Фалькони. – Что ты сделала?

– Сказала Утробе, что иду к ней.

– …И она тебе поверила?

– Достаточно, чтобы подпустить меня.

Вмешалась Щеттер. До той минуты Кира и не подозревала, что майор слушает их переговоры.

– Наварес, мы не можем допустить, чтобы порченые завладели Идеалис. Разворачивайтесь.

– У них уже есть Идеалис, – возразила Кира. – По крайней мере, ее часть.

Она сморгнула и почувствовала, как маска на ее лице впитывает слезы.

– Сальво, ты можешь им объяснить. Главное – помешать жутям, помешать порченым распространиться. Если я сумею остановить Утробу, у нас появится шанс победить в этой войне. У всех нас – у людей и у медуз.

– Ай! – сказал Фалькони. – Не может быть, чтоб это был единственный выход. Придумай что-нибудь получше.

Нильсен тоже вступила в разговор, и Кира была рада услышать напоследок и ее голос:

– Кира, ты не должна жертвовать собой только ради того, чтобы спасти нас.

Кира тихо рассмеялась:

– Кто бы говорил.

– Тебя не убедить, так? – спросил Фалькони, и Кира прямо-таки увидела, как он раздосадованно хмурится.

– Если у тебя есть идеи, я готова их обсудить.

– Достань джокера из рукава. Проделай какой-нибудь безумный фокус и перебей всех жутей.

– Я, конечно, мастерски играю в карты, но не настолько.

– А я-то думал…

– Ха! Как ты не понимаешь? Это и есть мой джокер. Я ломаю шаблон, я нарушаю сложившееся равновесие. Иначе кончится скверно для всех нас. Не твоя вина – ты не смог бы это остановить. Никто не смог бы. Думаю, это стало неизбежным уже в тот момент, когда я дотронулась до чужи, там, на Адре.

– Предопределение? Суровая мысль… И ты уверена?

– В вас сейчас не стреляют?

– Не стреляют.

– Значит, да: я уверена.

Фалькони вздохнул, и Кира почувствовала, как он устал. Представила себе, как он парит в рубке «Рогатки», завис перед голографическим дисплеем, все еще в том бронескафандре, забрызганном ихором и кровью. Сердце мучительно сжалось. Расставание с ним и со всем экипажем «Рогатки» оказалось горестнее даже, чем прощание с родителями и сестрой. Фалькони и все остальные были тут, рядом, а родные – где-то далеко, абстрактный образ, смутные призраки, с которыми она давно уже разлучилась.

– Кира… – пробормотал Фалькони. В голосе его уже зазвучала скорбь.

– Так должно быть. Уведи отсюда «Рогатку», пока есть такая возможность. Жути не будут в вас стрелять. Ну же, поторопись.