По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

Но от проблем лингвистических вернёмся к тюремным. Хотя поначалу Таганка никакой тюрьмой не была. По статусу она считалась «рабочим домом»[14]. Рабочий дом формально тюрьмой не являлся. Это особо подчёркивает, например, Энциклопедический словарь Брокгауза — Эфрона в статье «Рабочие дома»: «Учреждением Р. и смирительных домов наряду с тюрьмой, арестантскими ротами, арестными домами и пр. (выделено мною. — А. С.) уложение имело в виду достигнуть согласования характера каждого наказания не только с тяжестью, но и со свойствами преступного деяния». То есть в рабочем доме предполагались более мягкие условия содержания и обязательное обучение заключённых определённым специальностям, чтобы облегчить освобождённому социальную реабилитацию на свободе. С этой целью в Таганском рабочем доме действовали токарные, переплётные, слесарные, портновские мастерские, а также типография. Отбывание наказания в рабочем доме сопровождалось лишением всех прав и преимуществ и назначалось на время от двух месяцев до двух лет.

Правда, известный русский криминолог Николай Степанович Таганцев (его фамилия мистическим образом перекликается с темой нашего очерка) справедливо заметил в 1873 году, что на деле созданное законом разнообразие мест заключения на практике свелось «к полнейшему однообразию — один и тот же острог являлся, смотря по требованию, и тюрьмою, и рабочим, и смирительным домом». Указом от 21 апреля 1884 года рабочие дома упраздняются (уже в 1866 году в империи их существовало только три), Таганка же ещё раньше, к середине XIX века, получает статус губернской тюрьмы.

Подробно рассказывать о самой тюрьме можно (и нужно бы) — оно того стоит. Однако главное для нас всё же — история знаменитой песни о Таганке, рассмотренная через призму блатного музыкального фольклора.

Итак, отчего же арестантский мир воспел именно Таганку? Да, тюрьма знаменитая, сиживали здесь и меценат-миллионщик Савва Мамонтов, и философ Павел Флоренский, и писатель Леонид Андреев, и поэт Леонид Радин (в камере Таганской тюрьмы в 1897 году он даже сочинил революционный марш «Смело, товарищи, в ногу!»); среди заключённых числились известные большевики Леонид Красин, Анатолий Луначарский, Николай Бауман и др.

Мне, однако, куда интереснее персонажи иного рода. Например, узником Таганской тюрьмы был авантюрист Василий Трахтенберг. Википедия и другие источники утверждают, будто Василий Филиппович попал сюда в 1908 году за то, что продал французскому правительству несуществующие рудники (не то в Марокко, не то в Южной Африке) и именно в Таганке собрал уникальный даже по сегодняшним меркам словарь «Блатная музыка» («Жаргон тюрьмы»), который был опубликован в том же 1908 году. На самом деле история с рудниками сомнительна и покрыта мраком. Зато похождения Трахтенберга легко можно почерпнуть из скандальной периодики начала XX века. Известный пройдоха родом был из состоятельной купеческой семьи, учился в Императорской военно-медицинской академии, но образование не завершил: помешало пристрастие к карточной игре и лёгкой жизни. В 1900 году приговорён к месячному тюремному заключению, позднее — ещё к двум месяцам тюрьмы, а затем, судя по всему, список мест лишения свободы, которые поневоле посетил несостоявшийся лекарь, основательно пополнился. В этом легко убедиться, открыв словарь «Блатная музыка», изданный в 1908 году под редакцией и с предисловием известного языковеда, профессора Ивана Александровича Бодуэна де Куртенэ. Издание предваряется перечнем: «По материалам, собранным в пересыльных тюрьмах: Петербургской, Московской (“Бутырки”), Виленской, Варшавской, Невской и Одесской; в тюрьмах: в “Крестах”, в “Доме предварительного заключения”, в “Дерябинских казармах” (Петербург), в “Каменщиках”[15] (Москва)».

То есть жаргонные слова и выражения Трахтенберг начал собирать не в 1908 году, а значительно ранее. Более того: к этому времени Василий Филиппович уже освободился из «Каменщиков». По крайней мере, в предисловии Бодуэна де Куртенэ к словарю читаем: «Часть словарного материала, вошедшего в предлагаемый здесь сборник, была около двух лет тому назад приобретена от В. Ф. Трахтенберга Отделением русского языка и словесности Императорской Академии наук для пополнения с этой стороны издаваемого Отделением обширного словаря русского языка». То есть Трахтенберг продал свои записи учёным ещё в 1906 году — надо думать, после освобождения. Затем Бодуэн де Куртенэ обработал эти записи, добавил известную ему воровскую лексику, особый упор сделав на выписки из труда известного киевского литератора Григория Брейтмана «Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников» (1901), составил указатель к словам и написал предисловие к работе. Как справедливо замечает языковед Салават Вахитов о Бодуэне де Куртенэ: «По сути, он создал свой словарь тюремного жаргона, но, будучи человеком скромным и глубоко порядочным, оставил авторство за В. Ф. Трахтенбергом».