По уши (ЛП)

— Я долго не был уверен.

— М-м. Как долго? — В её голосе звучит любопытство, и Бен пожимает плечами.

— Наверное, пару лет. — Они так легко об этом говорят — вежливо и учтиво. Наверное, само беззвёздное небо и слабый блеск жёлтых ночных огней благоволят им. — Я не был уверен, пока ты не представилась после… Этой осенью. Я понял этой осенью.

Он и сам неоднократно задавался этим вопросом. В первый раз, когда они встретились в коридоре на факультете биологии — её взгляд скользнул по нему, словно он мебель; ещё был случай, когда на научно-исследовательском симпозиуме она стояла перед ним в очереди, чтобы забрать свой бейджик; и после того как он открыл перед ней дверь и увидел, как она нырнула под его руку, прощебетав безразличное «спасибо». Он всё время гадал, узнала ли она его, помнила ли их разговор. А может, просто услышала о его, мягко говоря, неидеальной репутации и решила, что будет лучше — делать вид, будто они незнакомы.

Он старался не думать обо всё этом. Не думать о ней.

— Тебе не стоило врать, — говорит она без намёка на упрёк.

Хотя Бен заслуживает всяческих порицаний, и, наверное, именно поэтому отвечает очередной откровенной ложью:

— Я и не врал. — Бен поднимает велосипед и делает несколько шагов, чтобы избежать лужи.

— Ну, ты вроде как соврал. Как минимум утаил правду.

Как минимум.

— Ты… — Бен старается расслабить челюсть. — Ты расстроена?

Он не знает, зачем это спрашивает, и почему его так волнует ответ. В любом случае с сегодняшнего вечера они разойдутся по разным сторонам. И неважно, расстроена она из-за него или нет. Всё равно он не сможет её обнять, или трахнуть, или просто смотреть на неё и слушать, что она говорит, даже если не расстроена.

— Бен, это… не настолько уж и ужасная ложь.

— Нет?

— Угу. — Рей на мгновение кусает ноготь большого пальца. — Я сама была не лучше.

— И всё же, если ты чувствуешь…

— Я не расстроена, — говорит она мягко, но решительно. Рей как-то странно смотрит на него — как будто он должен что-то понять. Как будто она хочет, чтобы он скинул с себя защитную скорлупу. Как будто она сама что-то поняла и ждёт, что он последует её примеру. — Вовсе нет. Я… о другом. — Её губ касается улыбка. — Я вот рада, что ты запомнил меня с того дня.

— Ага. — На велосипедном руле кое-где скололась краска в виде звезды. Бен проводит по этому месту пальцами, ощущая влажную ржавчину. — Тебя трудно не запомнить.

— Ха! На самом деле нет. Я никто. Была никем. Просто частичкой новой когорты людей с гораздо большим опытом и талантом, чем у меня. — Рей фыркает и смотрит себе под ноги. Ей приходится идти чуть быстрее, чтобы не отставать от широкого шага Бена. — Я люто ненавидела свой первый год. Думала… думала, не вывезу. Просто не смогу.

И надо сказать — ничего удивительного. «Отсев очень жёсткий, особенно перед этапом выдвижения кандидатур», — хочется сказать Бену, но вместо этого он произносит:

— Ты помнишь свой первый доклад?

— Который я делала на первом году обучения?

— Да.

— Ага, помню. А что?

Бен чувствует, как уголок его губ дёргается.

— Свою короткую презентацию ты назвала сверхскоростной и вставила в слайд картинку из «Следующего поколения».

— О да. — Рей тихо смеётся. — Не могу поверить, что ты это помнишь!

Тебя трудно не запомнить, Рей.

— Да, помню.

— Никогда бы не подумала, что ты фанат «Стар Трека».

— Угу. Был такой период.

— А сейчас?

— Да ну не знаю. — Бен украдкой смотрит на неё. — А ещё помню тот пикник. Когда мы попали под дождь. Ты играла в догонялки с детьми Кеннеди. Бог мой, казалось, что этому не будет конца. Они не унимались. Ему пришлось в буквальном смысле отрывать от тебя самого мелкого, чтобы затащить его в машину.

— Ага. — Рей с любопытством смотрит на Бена. Лёгкий ветерок треплет ей волосы, но, кажется, она не возражает. — Не думала, что ты любишь детей. Скорее, наоборот.

Он вскидывает бровь.

— Я не люблю людей, которым по двадцать пять лет и при этом они ведут себя как дети. Я не против малышни. Даже если их трое.

Бен и сам не знает, зачем это говорит. Почему он готов перечислять всё то бесчисленное количество раз, когда она появлялась в его жизни последние два года, — такая беспечная и ничего не замечающая — только для того, чтобы исчезнуть, когда Бен позволял себе изучить её, узнать её; разобраться в том, из-за чего так тянуло к ней, что заинтриговало в этой девушке, которая казалась слишком молоденькой, слишком прекрасной. По ошибался, впрочем, как и всегда. Особенно когда намекал, что Бен был страстно влюблён в Рей, что он вожделел, изнемогал от желания с того самого дня, как встретил. Нет. Он же едва её знал.

Но он всегда замечал её. Замечал и наблюдал. Что, на самом деле, происходило впервые в его жизни.

— То, что ты меня знал… Знал, кто я — это как-то связано с твоими… причинами?

— Причинами? — спрашивает Бен, будто не догадывается о чём речь.

— Ты делал вид, что встречаешься со мной. Ты выручал меня.