По ветру

– Ты и есть – самая настоящая Белка! Хвост вон сзади колышется! – Тёмыч легонько ударил пальцем по носу сестре, а Эля закивала в знак согласия с вышесказанным.

– Орешки есть? А если найду? – подыграла Белка, а затем резко стала серьезной. – Сложно все это. И одной внезапно остаться, и от запрещенной влюбленности отделаться, и себя слушать тоже сложно. Я пока стараюсь, но бывают вечера…

– Когда очень хочется отмотать назад и вернуться к Мише?

– Именно, Тёмыч. Или бросить все и оказаться в пятничный обед в випке. – Белка промокнула глаза салфеткой и смешно сморщила нос. – А говорить «нет» я так и не научилась на постоянке.

– Это долгий процесс, уж мне-то поверь!

– Тоже хочу в терапию пойти – коплю в себе это желание, чтобы решиться без всяких соскоков.

– Что бы ни говорили о правильности терапии, о том, что это модно сейчас и нормально, вскрывать себя консервным ножом на глазах другого человека все еще так себе по ощущениям. И стыдновато, что уж там греха таить.

– Эль, тебе – и стыдно? Ты точно к психотерапевту ходишь? – удивился Тёмыч.

– Тебе тоже не мешало бы. – Брат недовольно поджал губы в ответ на эту реплику. – А ты, Белка, умница. Все ты правильно сделала, если сама так чувствуешь. А придет время – и в терапию пойдешь, и отношения построишь. Себя только не переставай слушать. – Эля стерла большими пальцами слезы с лица сестры и улыбнулась. Много лет назад она утешала маленькую Белку, когда ту ругали, когда та падала с велосипеда, когда мальчик, что ей нравился, в ответ обзывался. Проблемы, конечно, изменились, но только не щемящая нежность и счастье, что вот такая чувствительная, любящая и восхитительная Белочка досталась ей в сестры. – Чем не хэппи-энд? Вполне себе. Я бы даже сказала хэппи-нью-бегиннинг!

– Ладно уж, – отмахнулась Белка. – А у вас что тогда?

– Ну, у Тёмыча…

– Тут кое-что произошло.

Вязкое дежавю замигало вспышками раздражающего режима гирлянды. Эля, не отводя взгляда от брата, дотянулась до блока питания и переключила, пока кто-нибудь, например она сама, не сорвался в истерику.

– Только не говори… – начала Белка.

– Что эта девица снова появилась в твоей жизни, – процедила Эля, подхватив витающую в воздухе риторику. После всего, что было с Тёмычем, не хотелось даже слышать о Варе. А руки так и чесались придушить брата: он ведь мог все отмотать назад, вернуться в то болото и радостно тонуть в трясине токсичных взаимоотношений.

– Вообще, да. – Тёмыч мгновенно поднял руки, объявляя полную капитуляцию, и хитро улыбнулся. – Но все не так, как вы успели себе представить.

– Все хуже, да?

– Нет, Эль. Все… как надо, наверное. Хороший такой финальный аккорд.

– Фух! – Элеонора залпом допила вино и протянула бокал Тёмычу, чтобы тот налил еще. – Не могу не отметить, как радует слово «финальный» в этой истории.

– Соглашусь, – аккуратно добавила Белка и тоже подставила свой опустевший бокал. – Ты же сам знаешь, что ничего хорошего у вас не вышло бы. Пора отпустить ее.

– Ну вот это я и сделал.

Тёмыч отставил вино, несколько раз машинально проверил экран телефона – не пришло ли чего, чтобы отвлечься, не рассказывать сестрам внезапный плот-твист его неудачной истории любви, но сам случай отступил в сторону, приглашая к разговору.

– Хотелось бы сказать, что я все пережил, но врать не хочется. Вам – уж тем более.

– Интересно, а мы вообще хоть что-то отпускаем окончательно?

– Поживем еще немного, Белочка, может, и узнаем. Но братец наш очень не любит отпускать – верно, Тёмыч?

Артемий Стрельцов – он же тот самый братец Тёмыч – славился разными вещами. Бесстрашием и неиссякаемым энтузиазмом, острым умом и отменным чувством юмора, нежеланием взрослеть и вписываться в рамки… А еще – неумением вовремя отступать. И если друзья не всегда это замечали или вовсе считали плюсом, то сестры знали изнанку такого упорства. Эля помнила, как в детстве Тёмыч отжимал у нее игрушки не силой, а именно упрямством и напористостью, как самые веселые и яркие ребята шли за ним, словно он на сказочной дудочке играл, как понравившаяся девочка обязательно соглашалась танцевать с Тёмычем медляки на школьной дискотеке. А сейчас чужая жена уходила из семьи в его постель – взрослые игры меняют слегка место действия. Вот только когда уходили от самого Тёмыча, он не умел отпускать – ни в детстве, ни сейчас.

– Я просто знаю, чего хочу, и упорно к этому иду. И пока вы не стали спорить: да, я не всегда учитываю, чего хотят другие. Спасибо, это я уже осознал.

Только для осознания понадобилось несколько разрушительных отношений и погружение на самое дно. Эля не стала говорить – все уже давно про себя всё знали, да и друг про друга тоже. Очередным едким комментарием не сделаешь лучше никому.

– Так что произошло-то? – Белка наконец отложила салфетки, перестав потрошить ни в чем не повинную бумагу.

– Мы с вами отличное приложение запустили, помните?

– Ты давай тему не меняй, – Эля пнула брата ногой под столом.

– Ау, ты чего дерешься? Это имеет прямое отношение к моей истории, между прочим, но если ты продолжишь меня лупить, то я ничего рассказывать не буду!