По ветру

– Да угомонитесь вы! – Белка по привычке вступила в роль самой ответственной и адекватной в их семействе. – Я сейчас с ума сойду от любопытства. Приложение, Варя, ты… Как это вообще связано?

– Да ла-а-адно?! – ахнула Эля. Она сложила в голове все озвученные сестрой исходные и получила какую-никакую картину реальности Тёмыча.

– Вот так, – закивал он, подтверждая невысказанную теорию сестры. – Мне пришло уведомление, что один из моих контактов завел конверт. Оказалось, это Варя. У нее будет ребенок.

– От того? – Эля неуклюже указала пальцем куда-то в сторону, обозначая мужчину, к которому Варя ушла от Тёмыча.

– Угу. Снова моя идея приносит не самые приятные вести. Я несколько дней маялся, хотел написать ей.

– Точно же не поздравить.

– Да разные варианты были. – Тёмыч приподнял брови, но дальше историю не развивал, давая сестрам возможность самим додумать те самые варианты. – А потом отпустило. У нас были так себе отношения, а тут она вроде счастлива. Ребенка ждет. Чего я буду лезть, а главное – зачем?

– И правильно. У нее на горизонте совсем иная любовь, ей ни к чему драмы. И тебе тоже.

– Да знаю, Белка, только не все так просто. Хотелось бы щелкнуть пальцами…

– И стереть половину человечества?

– Эля! – одернула сестру Белка.

– Эля, – усмехнулся Тёмыч. – Пусть живут. И люди в целом, и Варя в частности. В общем, я выдохнул и задонатил круглую сумму на девочку: она всегда хотела дочку.

– И ничего не написал? – Сканирующий взгляд Эли и робкая надежда в глазах Белки.

Тёмыч выдержал паузу и с улыбкой ответил:

– Написал.

– Так и знала! – Эля отсалютовала ему бокалом.

– Другой девушке, Эль. Позвал на кофе.

– Выбиваешь одну девушку из своей головы другой? – Белка голосом его личной совести звучала в этой кухне.

– Пока просто пробую почву – могу ли я снова чувствовать что-то хорошее. Катя, затем Варя – меня словно через мясорубку пропустили. А я хочу и дальше влюбляться в прекрасных девушек.

– Давай ты уже нормальную себе найдешь, влюбишься в нее и не будешь пытаться снова прожить трагедию в стиле Шекспира.

– Нормальную – это какую? – Вызов в голосе Тёмыча был не слишком явственный, но ощутимый, чтобы Эля смогла его уловить.

– Такую, с которой выйдет построить отношения. Не увести ее, не отбить у кого-то, не дожать. А полюбить, слышать и слушать. И получать взамен то же самое.

Белка ответила за сестру – неожиданно жестко и прямолинейно. Уж ей-то Тёмыч не сможет возразить, что она ничего не знает про отношения – она всем на этой кухне нос утереть может. И опытом, и ошибками, и вообще.

– Да правы вы, правы… – Тёмыч снова сдавался на милость сестер. – Но давайте все постепенно. Вернусь в Минск, схожу на свидание, а там посмотрим. Хороший вечер в компании красивой девушки сам по себе прекрасен, даже без продолжения в виде следующей встречи.

– Ну вот – а вы мне про отсутствие хэппи-энда что-то говорите! У всех лучше, чем было в начале истории.

– У всех? – уточнил Тёмыч. Его пальцы то и дело отстукивали рваный мотив по столешнице. – И у тебя? Ты пришла в лучшую точку?

– У самурая нет цели, только путь, – Эля процитировала одну из любимейших фраз брата. – Это долгоиграющая история, и я в самом ее начале. Жила ли я счастливее до всего этого балагана? Определенно, да. Рада ли я, что решила копаться в себе и разбирать на винтики загоны и установки? Наверное, тоже да. Просто пока это больше сложно и муторно, чем хорошо. Но надеюсь, что хорошо тоже наступит.

Эля тараторила, прерываясь лишь на очередной глоток вина. Переезд сам по себе – тот еще аттракцион, который бьет по психике, даже если ты перемещаешься в комфортные условия. Мозг – уже не такой шустрый, как лет десять назад, по ощущениям Эли, – дольше выстраивал новые нейронные связи на всех уровнях: начиная от дороги домой и заканчивая отсутствием друзей и семьи рядом. А параллельно каждую неделю они на пару с психотерапевтом откапывали застарелые истории из детства, подвиги Эли в недавнем прошлом и натягивали нити причинно-следственных связей на воображаемой карте лечения. Мужик из мема про Пепе Сильвию нервно курит не только на картинке, гуляющей по интернету, но и в сторонке рядом с бесконечными раскладываниями по полочкам всей нерадивой жизни Эли.

– А школьник твой? – Тёмыч снова получил удар по ноге под столом. – Вы с ним общаетесь?

– Сам ты – школьник!

– Детсадовец, – поправила Белка и указала сразу и на Тёмыча, и на Элю. – Вы оба! Почему в этой семье я младшая только номинально?

– Потому что, – многозначительно произнес Тёмыч, поднимая вверх указательный палец, словно только что изрек вековую мудрость. – Так что там у тебя?

– Ничего. С Кириллом я не общалась с тех пор, как уехала. Зачем? Я же не изверг. Он влюблен в меня – был влюблен, сейчас, надеюсь, нет. Продолжать маячить в его переписках – жестоко даже для меня.

– Слышал бы это Слава.