По воле богов

— А у кого больше денег, кто красивее и выше?

Это был риторический вопрос, и Луиза промолчала.

— А нам, — продолжила Джил, — похоже, самое время обратить внимание на доктора Тима и доктора Брайана… И не смейся, законы стаи есть законы стаи!

9

Летели почти три часа.

За это время Луиза успела досконально изучить имевшиеся на борту глянцевые индийские журналы двух-трехмесячной давности, выпить бутылку минеральной воды (от жары пить хотелось невыносимо) и обсудить с Джил перспективы различной специализации в исторической науке.

По счастью, она наблюдала перед собой светлый затылок Кристиана — «по счастью» потому, что если бы он сидел сзади, то буравил бы ее взглядом и она чувствовала бы себя, мягко говоря, неуютно.

Самолетик приземлился прямо на поле (назвать этот пятачок полянкой язык бы не повернулся, но и сказать, что именно там растет и по своей ли воле или по воле человека, было сложно). Невдалеке виднелась деревня — одноэтажные хибарки, дымок над крышами.

— О-ой! — Восклицание Дороти было исполнено искреннего чувства.

— Любезная мисс Пратчетт, — обратился к ней профессор Хаксли, — а вы, простите, чего ожидали? Пятизвездочный отель с видом на Тадж-Махал? Так Тадж-Махал в Индии один, и он в Агре.

Никогда в жизни Луиза не слышала от профессора такого сарказма. Видимо, Дороти успела ему чем-то насолить. Правда, даже сарказм в его исполнении не так страшен и вполне даже добродушен.

Джил воздержалась от комментариев — все-таки путешествие, приключение, всякое бывает, к тому же сама напросилась, — но по ее лицу Луизе ясно было, что чувства Дороти она вполне разделяет. И только гордость мешает ей поддержать ее вербально.

Судя по тому, что из деревни никто не бежал с вилами, двустволками и проклятиями, полем тот лысый пятачок не был или же посевы не представляли какой-то ценности.

— Милая, позволь сумки. — Кристиан был само обаяние.

— Не позволю, — с тем же обаянием ответила Луиза.

— Вот они, плоды чертовой эмансипации. Но все-таки.

— Отстань.

— А я уж чуть было не подумал, что ты со мной кокетничаешь.

— Кристиан, я думала, ты умнее. — Луиза прибавила шагу.

Если бы два года назад он уделял ей столько же внимания, она уже рыдала бы от счастья. Странное дело. А сейчас ей только чуть-чуть приятно…

— Мистер Митчелл, если вам не позволяют исполнить супружеский долг, исполните долг общественный — у нас тут чемоданы с оборудованием… — раздался за ее спиной голос Френсиса. Он был абсолютно серьезен. И он ее задел. Плеть, метившая в Кристиана, хлестнула по ней. «Супружеский долг»… Какой, к черту, супружеский долг, когда уже не первый год в разводе. Документы, что ли, ему показать…

— Луиза, так я не поняла, в каких вы все-таки отношениях? — Неведомо как, но Дороти даже с ее неуместно тяжелой кладью удалось догнать Луизу. Так как вопрос уже обсуждался, то становилось ясно, что Дороти просто хочется посплетничать.

— Мы разведены. — Луизе не удалось разжать челюсти настолько, чтоб ее ответ не прозвучал грубо. Но Дороти, похоже, это не очень обидело.

— Да, но он ведет себя так… будто ухаживает за вами! Это вы его бросили?

— Да! — Луиза неожиданно для себя расплылась в улыбке. Такая маленькая, такая сладкая месть… Кто бы мог подумать, что можно с таким наслаждением соврать. Хотя… Разве это не правда?

В деревне их встретили настороженно, но вполне дружелюбно. На них смотрели с любопытством, и Луиза поняла, что местные наверняка не видели прежде иностранцев. У нее возникли кое-какие подозрения, что местный диалект и английский язык несовместимы, но, по крайней мере, староста по-английски говорил, хотя и не очень грамотно.

Деревенька оказалась небольшая, домов тридцать. Луиза забыла о том, что она взрослая, серьезная леди, и с детским восторгом осматривалась.

Они с Джил составили восторженную партию, Дороти, Тим и Брайан — скептическую, а профессор Хаксли, Кристиан и Френсис — деловую.

Их отвели в самый большой дом — скорее всего, жилище старосты — и предложили еду. Луиза опознала рисовые лепешки, а вот из чего конкретно была сварена похлебка и что положили в овощное рагу, осталось для нее загадкой. Очевидным было лишь обилие пряностей, но и тех Луиза не знала.

Хозяйничала девчушка лет тринадцати, шустрая, черноглазая и вполне красивенькая. Она с такой завистью смотрела на белых, хорошо одетых женщин, что Луизе стало неловко.

Френсис и профессор Хаксли разговаривали со старостой в другой комнате. Когда они вернулись, Луиза буквально не узнала хозяина дома: из спокойного, обстоятельного пожилого человека он превратился в угрюмого старика. Будто ему на плечи положили свинцовые плиты.

Профессор Хаксли выглядел озабоченным, Френсис — невозмутимым. Как, впрочем, и всегда.

— Пап, а что случилось? — прошептала Джил, когда профессор сел за стол.

А Луиза сидела рядом с Джил, поэтому тоже все слышала.

— Мы собираемся вторгнуться в священный лес. Ясно, что восторга у них это не вызывает.

— А он и правда священный? — изумилась Джил.

— Для них правда.

— Ничего себе… — Джил задумчиво начертила ложкой круг в тарелке с рагу.