По воле богов. Подарок богини. Книга третья

Все одинаковы, когда дело касается их интереса. Сорел тоже всё время пропадал в своей лаборатории, мог часами выводить какие-то формулы, а потом как одержимый радостно кружить её по комнате с криками: «Я смог! Я сделал это! Я великий гений, Ранди!».

— У меня припасена для тебя бутылочка отличного махитанского вина, — она нежно провела рукой по плечам Джайры, на что тот не обратил внимание, встала и не торопясь направилась из спальни, поднимая за собой волнистым вихрем полы пеньюара. — Надеюсь, я угадала с выбором и ты такое любишь.

Маранда вернулась через несколько минут, неся в руках два хрустальных бокала и бутылку из тёмного стекла.

— Я берегла для тебя, Джайра, потом скажешь понравилось или нет… — она застыла в дверях и обвела комнату удивлённым взглядом. — Джайра?..

Постель была пуста, брошенный на кушетку камзол исчез.

***

Луду мутило.

То ли от морской качки, то ли от злости и обиды, что её в очередной раз обманули, то ли от всего сразу.

Она очнулась в небольшой каюте на узкой койке. Последнее, что она помнила, как слуга принес кувшин с напитком и вкус этого напитка.

Права леди Вивьен, нельзя было доверять комадору Исмаилу.

И господину Джайре тоже. Он обещал помочь ей остаться в Валории, и что? Вот она на корабле, куда её привезли обманом, дав сонное зелье, и она возвращается в Махитанию.

Она поискала глазами заплечную сумку, собранную для неё госпожой Вивьен, и обрадовалась, увидев её у изголовья кровати.

Еда, фляга с водой, одежда, пропахшая сыром и вяленым мясом. Луду пошарила в карманах сложенных штанов и вытащила шелковый платок с монограммой лорда Сурима, тот самый, который он дал ей тогда, у него в кабинете. Развернула платок и уткнулась в него лицом.

На нежном клочке ткани до сих пор оставался его запах. Она аккуратно свернула платок и спрятала обратно в карман, сунула одежду в сумку и уставилась на сыр, мясо и воду.

Есть не хотелось.

В этот момент дверь открылась и в каюту вошёл комадор Исмаил.

— Проснулась? Отлично, распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть.

Луду мрачно глянула на комадора.

— Я не голодна.

— Не глупи, Луду, ты проспала двое суток, тебе надо поесть, иначе сил не будет.

— А для чего мне эти силы? Чтобы сидеть в клетке и выполнять ваши приказы? Не хочу! Не буду!

Исмаил внимательно посмотрел на неё.

— Я хотела остаться в Валории, Я выполнила обещание! А вы! Вы вывезли меня обманом!

— Луду, успокойся…

— Вы меня обманули! Лгун! Взяли с меня клятву, надели аркан, а сами хотели меня убить после возвращения в Махитанию!

— Луду… Луду… С чего ты это взяла?

— Я всё знаю, мне лорд Сурим сказал, когда снял аркан. Ненавижу… Ненавижу вас! А я… я спасла вам жизнь! Если бы не я, вас бы так и оставили там, где вы были! Я не хочу здесь оставаться! Верните меня в Валорию!

Луду рванула к двери, но Исмаил перехватил её.

— Луду, успокойся!

— Идите вы к хортам! Не верю, ни единому вашему слову не верю!

Она забилась в истерике, пиная его ногами, пытаясь вырвать из жёсткого захвата рук Исмаила. Но комадор держал крепко и не осторожничал, в отличие от лорда Сурима.

Быстро оценив силу противника, на самом краю отчаяния Луду ударила флёром, сначала слабо, а потом наращивая силу с каждым мгновением.

— Луду, прекрати, ты пожалеешь, — прошипел Исмаил, не успевая сбрасывать магию влияния, — немедленно остановись!

— Прикажите кораблю развернуться в Валорию! Немедленно!

Его взгляд помутился и стал почти безумным. Исмаил тряхнул головой, разгоняя дымку флёра, и глаза залили ярость и возмущение.

— Луду, остановись! Не смей!

У Луду от напряжения кровь струйками потекла износа и закапала ей на грудь. Она не слышала комадора, внутри разорвалась ненависть и заполнила её целиком. Сила флёра, как яркая вспышка, возросла многократно и сейчас ломала комадора, подчиняя себе.

— Луду! — Исмаила трясло, он разжал руки, выпуская Луду и упал на колени, хватаясь за голову. — Прекрати! Я не могу вернуться!

— Мне плевать, приказывайте!

Исмаил еле поднялся, держась рукой за стену.

Они стояли друг напротив друга, она с капавшей из носа кровью, он — с прокушенной губой. Обоих колотила дрожь, они тяжело дышали, не желая уступать один другому.

Стучали зубы, струйки пота бежали по вискам. Сердца колотились в бешеном ритме.

Луду было жутко и злорадно одновременно, желание отомстить заполнило всё её существо. Она видела, какую боль причиняет Исмаилу, ей и самой было больно, но ради мести можно и потерпеть.

Впервые она так сильно фонила флёром, пытаясь нащупать границы своих возможностей, и пока не чувствовала их. Она ликовала, выпуская силу, и это ликование приглушало страдания.

Внезапно у неё внутри словно что-то лопнуло, Луду застыла с гримасой боли на лице и упала на пол, согнувшись пополам.

Штормовой флёр сразу ослаб и Исмаил чуть отдышавшись, медленно опустился к ней, приподнял обеими руками голову Луду и заглянул в глаза.

— Вы всё-таки убили меня! Убили! — прошептала она, держась за живот и скуля от боли. — Ненавижу, ненавижу вас! Будьте вы прокляты!