По воле Петра Великого

   — Есть жалобы, чай, и сам ведаешь какие... Больше, вижу, брехня, чем правда! — сказал Меншиков между прочим. — Но серьёзного пока ничего! Что послали приказного фискалить к тебе в Сибирь, так о том не думай! Знаешь, и тут они, фискалы многие, водятся. И надо мною надзирают, не то што... А коли знаешь, где змея залегла, — туды лишь голой рукой не всунься... Разумеешь, князенька?.. И невредим проживёшь!.. А вот настоящая забота у царя о том самом золоте, какого ты груду целую навёз мне, дружок мой сердечный!.. Война, сам знаешь, до того нас довела, што царица свои последние ожерелья, серьги да запястья отдала... Царь велит себе не то сапоги и кафтаны чинить, а носки да рубахи носит штопаные да чинёные... Вот и пойми, как нам этот песочек надобен, коего в таком избытке мне ты навёз! И то, гляди, половину сам от себя я государю принесу... как хочет там: взаймы либо без отдачи пускай берёт на свои корабли да на амуницию... Ежели ему Бог удачу пошлёт, и нам перепадут крохи какие ни есть... как думаешь?..

   — Золота царю надо?.. Знаю, сам знаю... Подумал и я о том ещё раней твоих слов. Что же! Привёз я тута кое-какие залишки с собою... Можно дать в счёт будущих годов держанья Сибири... ежели меня убирать не собирается государь с места моего...

   — И-и! Зачем убирать! — совсем успокоительно и твёрдо отозвался Меншиков, услыхав главное, что денег Гагарин даст и немало, судя по его дарам самому фавориту. — Управляйся себе тамо на здоровье, Петрович, коли не наскучило. Оно, што говорить! Князь Черкасских Алёшенька больно на старое место зарится, душой бы готов, рад бы радостью. Да царь не станет кукушку на ястреба менять! И я постараюсь, прямо как перед Истинным говорю!.. Не даров твоих ради, а по чистой совести. Вижу, лучшего правителя краю и не найти нам с государем, чем ты, князь! И породой взял, и не вор, не казнокрад. На што тебе чужое, коли от своего сундуки ломятся... И умом Господь не обидел. Много тише да лучше, как сам знаю, стало в краю с того часу, как тебе он отдан на полную власть и волю... Так и дальше володей, ежели не наскучило сидеть в лесах тобольских с тамошними лапушками толстоногими! Знаем! И мне знать давали, как ты тамошних баб срамишь!..

Смехом довольным и громким раскатились оба. Довольны друг другом и гость, и хозяин, понимают друг друга... И сочный смех наполняет высокие покои дворца светлейшего.

Успокоясь, серьёзнее заговорил Меншиков:

   — Ещё есть одна зацепка, друг Петрович... Сам виноват, наманил царя богатыми россыпями бухарскими да тургустанскими... И верит и не верит твоим доношениям мой высокий камрат... И надо то дело твёрдо постановить! Коли так, веди смело линию свою... А не так? Ну, што делать... потерпи!.. Може, и дубинушки вкусить доведётся за бахвальство... за то, что разлакомил, слюну вызвал, а вкусить не дал куска, столь лакомого и желанного... Только спина и пострадает, больше ничего!

Вспыхнул Гагарин. Проходимец-фаворит явно забылся. По своей холопской мерке меряет честь и амбицию Рюриковича. Ещё не ходила по его спинке царская дубинка и не пройдётся никогда! Лучше жалкое рубище и самая смерть, чем облитый бриллиантами и золотом кафтан светлейшего, надетый на спину, избитую пресловутой дубинкой.

Едва удержался Гость, чтобы вслух не высказать свои мысли хозяину, но тог смеётся так весело, безобидно, не сознавая, конечно, всю бестактность простых солдатских речей...

И Гагарин сдержанно, деловито повёл далее разговор:

   — Какие тут речи могут быть! Нешто и я не знаю малость нашего государя, что шутки с ним плохие, ежели о деле речь пойдёт... Всё верно, как я и писал... Больше половины золотого этого песку — оттуда... Видишь, который посветлее видом... Какой тебе присяги надо ещё! А у меня и свидетели есть верные в том деле... Как прослышал я про эти пески, послал купить их по городу, у кого сколько ни найдётся... Да и не поверил самим продавцам... А тут, как на счастье, приехал в Тоболеск один бухаретин знатный, Абуль-Сеид-Магома. По взятии Эркеть-города у бухаров калмыками он ушёл оттоль, убивства опасаясь и крайнего разорения. Старый, почтенный человек. Я его призвал, спрашиваю, что он про золото знает?

И тот боярин мне сам сказал, что это золото под ихним градом Эркетем в реке перенимают в пору половодья... А потом из берегов песок берут и вымывают его же. И пониже немало золота на той же Амун-Дарье-реке... Да, слышь, пусть государь сам тута хивинского посланника спросит... Хивинец должен о том деле правду знать и всё скажет!.. И у меня свидетели есть же, обер-комендант мой, Карпов Семён был при расспросе, да толмач пересказывал речи бухаретина, мурза заможный, тобольский житель, Сабанак Азбакеев его звать. Оба живы, вызвать их можно, ежели уж государь мне ни мало веры не имет!.. Ежели...