По волнам жизни. Том 1

Перевалили мы, сокращая путь, дикими тропинками по облесенным горам, и к концу дня перед нами развернулось красивое озеро. Точно в котловине лежит оно, стиснутое рядом горных склонов, по которым ярким изумрудом зеленеют виноградники. У берега — только два простых одноэтажных дома. Веранды смотрят в озеро. В одном из домов жил управляющий имением с семьей; здесь же помещались временно гостившие в Абрау практиканты по виноделию. В другом жили рабочие; немного их тогда было в этой казарме.

Крамаренко — плотный, невысокий хохол, с добродушным лицом, угостил нас скромным, но сытным ужином, как полагалось — с абрауским вином. Нам постлали сена на веранде. Улеглись спать, вдыхая свежую сырость озера и любуясь отражавшимися в воде громадными звездами, какими они кажутся на чистых горных высотах.

Нас разбудили заигравшие рано утром по лицам лучи солнца. Жмурясь от них, повскакивали мы и бросились купаться в озеро. А на веранде, за деревянным столом, покрытым клетчатой скатертью, уже ждал нас кипящий самовар, приготовленная хозяйкой яичница-глазунья и закуска на дорогу. Гостеприимный Крамаренко дал нам в путь несколько бутылок рислинга. О выделке шампанского тогда еще в имении и не помышляли.

Мы посетили Абрау лет двадцать спустя. Теперь мы туда ехали не как скромные студенты, а как люди, занимающие известное положение на Кавказе.

Расселись большою компанией в широкие удобные фаэтоны, запряженные парой сытых, крепких лошадок, и покатили хорошим шоссе.

Дорога вилась между невысокими горами, заросшими дубняком и кустарниками. Попадались рощицы лесных орехов. Местами шоссе обрамлялось кизилем, красные ягоды которого наливались, но еще были кислы. Попадались заросли трав. Скумпия доцветала пышными розово-лиловыми букетами, засыпая ими весь свой высокий куст. Но больше всего попадались кусты колючего держи-дерева, прорваться мимо которого, не порвавши об его шипы одежды, весьма трудно.

Безлюдно; изредка попадаются на расчищенных полянках и в ущельях у ручьев хуторские хозяйства, с большими прямоугольниками виноградников. Здесь, в ущельях, кроме дуба, попадались чинар, граб и ольха.

Зной давал себя знать, лошади поднимались в гору вяло. Сделали привал под деревьями, закусили, запивая взятым с собою местным вином. Опытные новороссийцы предупреждали:

— Не портите себе аппетит перед Абрау. Ведь нас ждут! Обидите хозяев, если не сможете есть.

С освеженными силами покатили дальше. Через час встречаем столб с государственным гербом — границу удельного имения.

Продвигаемся среди виноградников. Они в блестящем порядке, лозы подвязаны на протянутых рядах проволоки.

Виноградникам не видно конца. Они и справа, и слева, тянутся по лощинам, поднимаются на горы.

Внезапно открывается озеро. Окружающие его горы отражаются, с их виноградниками, в его спокойной поверхности.

Теперь дорога обрамлена цветущими розами, кустами жасмина, декоративными растениями. По мягкому гравию аллеи подкатываем к каменному дому-дворцу.

Хозяева — управляющий имением г. Келлер с женою — встречают нас на крыльце. Проводят в особые комнаты для приезжих, расположенные в нижнем этаже.

Едва мы привели себя в порядок, как хозяева увлекли на террасу, где нас поджидал лукулловский завтрак. Наша приезжая компания отдала честь тонким абрауским винам и не без тяжести в ногах отправилась осматривать имение.

Абрау сильно изменилось. Прежних домов, в которых когда-то принимал нас Крамаренко, уже не существовало. Среди цветников краснело несколько изящных домов. Площадь под виноградом сильно увеличилась, над озером из виноградников было сделано — не особенно, впрочем, искусное — подобие короны. Число постоянных рабочих, не считая временно нанимаемых в горячую рабочую пору, составляло около сотни.

Громадная, в несколько этажей, винодельня; здесь расположены огромные чаны для выдавливания свежеснятого винограда. Сок по особым желобам стекает в чаны нижнего этажа, где сусло бродит. Везде блестящая чистота и все новые усовершенствования техники.

А вот — царство бочек! Множество бочек самой разнообразной величины, от 20–40-ведерных до таких, в которых могло бы, пожалуй, проживать в случае нужды целое семейство.

Нас приглашают на дегустацию. Предательское это дело — пробовать разные вина. В огромных подвалах расставлены ряды бочек с вином, а на них надписи, какого сорта вино и какого оно года.

По знаку Келлера рабочие наливают стаканчики.

— Извольте попробовать!

Попробовать… Неопытные выпивают, и они быстро готовы. Смесь пробуемых вин и атмосфера подвалов, пропитанная винными парами, очень скоро заставляют гостей-дегустаторов выписывать ногами какие-то надписи, должно быть, на персидском алфавите. При настоящей дегустации не надо проглатывать вина, а только подержать его во рту, для получения представления о вкусе его и о букете. Иначе — и вкус быстро притупится, и сам опьянеешь. Но из гостей мало кто решается пожертвовать тем, что один раз в рот попало.

Выходим, наконец, на свежий воздух. Кое-кого уже ведут под руку.

Келлер говорит:

— Хотите, господа, иметь наглядное понятие о миллионе?