По волнам жизни. Том 1

— Пароход «Великий князь Алексей», при выходе из Феодосии, был задержан в море взбунтовавшимся броненосцем «Потемкин», который отобрал у него весь уголь. «Алексей» должен был возвратиться в Феодосию, где снова грузится углем. По окончании нагрузки выйдет и будет в Новороссийске утром.

Поздней ночью двинулись мы обратно на Мысхако. Утомленная за день лошадь едва тащилась, большую часть пути шли пешком.

Небо было чистое, звездное. По ту сторону бухты, над хребтом Маркотх, поднималась яркая предрассветная Венера. Она была так ярка, что, в момент появления из‐за горы, мы ее приняли за яркий костер. Мелькнула даже мысль: не сигнальный ли это костер, зажженный для мятежного броненосца…

Часть II

КАВКАЗ

1. В революционном угаре

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой;

Они меня в младенчестве носили

И к небесам пустыни приучили.

И долго мне мечтались с этих пор

Все небо юга, да утесы гор.

М. Ю. Лермонтов[429]

Администрация Кавказа

Кавказским горам также «путник не чужой», я приехал в Тифлис в июне 1905 года[430].

Только что отзвенели колокола, отзвучали литавры и бубны, под гром которых прибыл, весной 1905 года, на Кавказ царский наместник граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков[431]. Возвещенная им еще из Петербурга новая программа — доверие к кавказским национальностям — возымела бурное действие. Да и самое имя графа Воронцова было на Кавказе популярно благодаря наместничеству его дяди, графа М. С. Воронцова, который пользовался доброй славой и симпатиями населения.

Общественные организации устроили графу Воронцову-Дашкову очень торжественную встречу. Мимоходом это была и демонстрация протеста против предыдущего режима, введенного главноначальствующим на Кавказе князем Голицыным, который был ярким обрусителем. Воронцова-Дашкова встретили на улицах народные массы, бросали ему под ноги цветы… Престарелый граф — ему было уже под семьдесят — растрогался. И укрепился в мнении, что намеченная им линия поведения как раз и есть самая правильная.

Наместник создал вокруг себя помпу на образец высочайшего двора и создал также большое служебное окружение. У него уже был не один, как раньше при главноначальствующем на Кавказе, а три помощника наместника. По военной части помощником остался Я. Д. Малама, бывший и раньше помощником главноначальствующего. По гражданской части был назначен получивший к тому времени большую популярность в левой русской общественности Н. А. Султан-Крым-Гирей. Но совершенно неожиданно для всех граф Воронцов-Дашков создал должность еще третьего своего помощника — по полицейской части… На этот пост был им избран некий генерал Ширинкин, из дворцовых жандармов, личность никому ничего не говорящая и малоизвестная. Злые, быть может, языки рассказывали, будто он выдвинулся в дворцовых кругах тем, что при каком-то случае мужественно задержал лошадей, которые понесли кого-то из членов высочайшей семьи. В связи с этим назначением граф Воронцов-Дашков изъял из ведения гражданской власти всю полицейскую часть, подчинив ее непосредственно Ширинкину.

Этот генерал привез, в качестве своего правителя канцелярии, довольно известного тогда чиновника Департамента полиции М. И. Гуровича, считавшегося провокатором и носившего, для полицейских целей, личину марксиста. Фигура его была глубоко одиозная. Гурович об этом знал и прятался в тени. За все время его службы я встретил Гуровича только один раз — и впечатление было отвратительное. Вероятно, чтобы быть менее узнаваемым, Гурович перекрасил свои рыжие волосы в черный цвет и стал носить темные очки.

Все это вызвало общее удивление, особенно в связи с возвещенным наместником доверием к кавказскому населению. Доверие — доверием, а создается новая жандармская организация, какой не было и при «не доверявшем» туземцоеде князе Голицыне. Таких противоречий в административной тактике Воронцова-Дашкова бывало немало. Впрочем, в этом виде полицейская организация наместника просуществовала недолго: года полтора.

Собственно же гражданская администрация Кавказа имела центром в Тифлисе две канцелярии наместника и его совет.

Во главе обеих канцелярий стал привезенный Воронцовым-Дашковым из Петербурга Николай Леонидович Петерсон; раньше он служил помощником статс-секретаря в Государственной канцелярии[432]. У него были два помощника, вице-директоры: по гражданской канцелярии, обнимавшей управление Тифлисской, Кутаисской, Елисаветпольской[433], Эриванской, Бакинской и Черноморской губерний, Н. Н. Максимов; по военно-народной канцелярии, обнимавшей управление районами, населенными горцами, — именно Дагестанской, Карсской и Батумской областей, а также Закатальского и Сухумского округов, — пишущий эти строки.

Тифлисский террор