По волнам жизни. Том 1

Возмущенный этой мерой, которая зря нас в денежном отношении совершенно обескровила, я отказался быть в дальнейшем членом правления и согласился остаться в нем только до ближайшего общего собрания.

Действительно, когда возвратился Васильев из Туркестана и осмотрел аэродром, то наотрез отказался совершать отсюда полеты.

Затея сразу провалилась, а надо было еще покрыть по ней долг за лес, пошедший на ограду.

Я предложил правлению покрыть долг из своих средств, внеся по сто рублей каждому. Известия об опрометчивом шаге сильно волновали членов общества, и собрание обещало быть бурным. Гофман также увидел себя вынужденным уйти после собрания. Но, когда было назначено это последнее, он предательски уехал в служебную командировку (он сам себя командировал), предоставив мне расхлебывать чужими руками созданную кашу.

Собрание вышло очень неприятным, и мне много пришлось выслушать по адресу правления упреков в напрасной растрате всех денег кружка… В новый состав правления я уже не вошел[632].

К этому времени уже зрела мысль о пользе авиации и для военного дела. Поэтому — а отчасти и в связи с нашей неудачей — в военных кругах Тифлиса созрела мысль об устройстве своего воздухоплавательного общества. Это было солиднее, так как у военного ведомства были и средства.

Естественная комбинация — слияние двух обществ — состоялась. Я попал в новое воздухоплавательное общество в качестве почетного члена, но так как вскоре совсем уехал с Кавказа, то за судьбой этого начинания уже не следил.

Коджоры

Удушливая летняя жара в Тифлисе делала весьма насущным вопрос о летней даче. В этом отношении Коджоры, как ближайшее дачное место, играли в тифлисской жизни большую роль.

Коджоры действительно близки: горной тропой — верст шесть; молодежь проходила этот путь под гору — в час с небольшим. Обратно, вверх, было, конечно, и дольше, и труднее.

В Коджоры проведено из Тифлиса шоссе и проведено удивительно. Как будто строитель шоссе всемерно старался его удлинить. Зигзаги и извилины, проведенные иногда по совершенно плоскому месту, вызывают недоумение. Жизнь заставила сокращать путь, и колесное движение часто совершается в сокращение извилин шоссе. Тянется оно на восемнадцать верст. Подъем в Коджоры на лошадях длится часа два, назад — немного более часа.

По пути есть остановка, установленная незыблемым обычаем. Нужно ли, нет ли, — все равно! Никакие доводы не подействуют на возниц дилижансов, на извозчиков и на шоферов. Они упорно будут доказывать, что никак нельзя не остановиться около группы расположенных здесь духанов, которые, благодаря этой остановке в жаркое при том летнее время, собирают свою дань с проезжающих. Очевидно, духаны или платят возницам, или же угощают их бесплатно.

Временами на шоссе пошаливали, грабили проезжающих. Поэтому на пути был установлен полицейский пост, но стражники могли бы попасть на место преступления только с большим опозданием, тогда лишь, когда злоумышленники, пользуясь пересеченной местностью, с балками, холмами и ущельями, — успевали благополучно скрыться.

Обыкновенно сообщение поддерживалось дилижансами, выходившими в Тифлисе с Эриванской площади по утрам и в послеобеденное время. Это были крайне тяжелые линейки, вмещавшие по обеим сторонам, а также рядом с кучером, по десять — двенадцать пассажиров. Экипажи эти волокли вверх по шесть лошадей: четверка и пара выносных. Назад спускались на четверках. По вечерам в субботу и в праздничные дни, когда движение на Коджоры очень усиливалось, выезжало одновременно по десятку и более таких дилижансов.

Эти черепахи иногда входили в азарт, если кучера-грузины основательно упивались кахетинским вином, — и тогда устраивали «тоже гонки». Мне как-то пришлось ехать, когда дюжина таких черепах, перегруженных людьми, стали перегонять друг друга. Сначала пассажиры были довольны и развлекались этой гонкой. Но когда один из экипажей опрокинулся и несколько человек было ранено, то те же пассажиры хотели избить кучеров.

Более состоятельные ездили на извозчичьих фаэтонах, запряженных четверкою с бубенцами. Лошади везли фаэтон легко, и такая поездка доставляла удовольствие.

Только в самое последнее время тогда — на этой линии появились автобусы, угрожая убить всякое иное сообщение.

Коджоры — склон горы, возвышающейся почти на 5000 футов над уровнем моря и почти на версту над Тифлисом. Такая разница высот очень сильно сказывалась на атмосферных условиях. Посад сгруппировался около двух шоссейных путей — верхнего и нижнего. Вдоль этих двух шоссе и соединяющих их узеньких и извилистых горных переулков сосредоточились все коджорские дачи.

Нижнее шоссе было более старой частью посада. Дачи здесь были попроще. Здесь же была сосредоточена и вся торговля. Но в этой части чувствовалась сырость и была более богатая растительность. Верхнее же шоссе было застроено более фешенебельными дачами, и эта часть Коджор считалась более аристократичной.