По волнам жизни. Том 2

Двинулись дальше, но вполне свободными все еще себя не чувствовали. Несколько чекистов, в кожаных куртках, постоянно вертелись на капитанской площадке, и мы видели в их руках пачки наших заграничных паспортов… Все еще могли, распоряжением по радио, кого-либо из нас и вернуть.

Проходит еще полчаса. Пароход стопорит, и к нему направляется шлюбка. По веревочному трапу спускаются четыре или пять фигур в кожаных куртках. Наши молодые девицы шаловливо им кивают головой. Один из спустившихся, ободренный этой шуткой, подходит к корме и развязно раскланивается с нами.

Никто ему не отвечает.

Минуем смотрящий из воды верхушками труб и мачтами наш крейсер, взорванный и потопленный немцами…

Еще несколько часов, и мы доходим до плавучего маяка. Подходит от него шлюбка, резвая зыбь подбрасывает ее, точно скорлупу. На нее спускают лоцмана — последнего, хотя, быть может, и невольного охранника.

Теперь мы свободны. Свободны… Мы на германском корабле, на германской территории! С застенком кончено!

А — родина? Сердца болезненно сжимаются…

— Прощай, Родина!

— Прощай навсегда…

Приложение. Стенограмма приема тов. Цюрупой делегации от 1-го Московского государственного университета 4 февраля 1922 г. [323]

Цюрупа: Ну, в чем дело?

[В. С. Гулевич]: Мы просили выслушать нас по делу Вам известному, по делу о прекращении занятий в 1-м Московском государственном университете. Положение дела там совершенно катастрофическое. Не имеется книг, нет в лабораториях аппаратов. Все износилось, все требует пополнения, а у нас денег нет, и мы ничего сделать не можем. Положение личного педагогического персонала — то же самое: крайне тяжелое, так, что если бы не было самого усиленного совместительства, то положение было бы совершенно безвыходным. Положение в клиниках — то же самое: очень тяжело. Не хватает ни перевязочных средств, ни медикаментов; больные питаются совершенно невозможным образом, на то, что получают из дома. При таких условиях, конечно, не может быть никаких правильных клинических занятий. Положение студенчества крайне тяжелое. Для того, чтобы существовать, студенты должны употреблять время на посторонние занятия. Живут они в совершенно невозможных условиях.

Чем дальше, тем положение все хуже и хуже. Еще в прошлом году кое-как удавалось существовать, удавалось получать кое-что по знакомству, но теперь, с введением новой экономической политики, за все приходится платить наличными. Между тем ассигнована такая сумма, при которой университет существовать не может. И мы неоднократно указывали, что дело окончится катастрофой, если не будет принято каких-то экстренных мер к улучшению положения. Но, несмотря на все наши убедительные записки, никакого фактического результата не последовало.

Теперь для нас, которые стоят в непосредственной близости к самому делу, совершенно ясно, что если не будут приняты немедленно экстренные меры, то университетские занятия прекратятся. Это положение дел и вызвало полное приостановление занятий. Нам надо было, чтобы нас услышали. Мы надеемся, что раз высшая власть нас услышит, то она поможет нам продолжать занятия.

Теперь вкратце изложу содержание всех мер, которые мы считаем безусловно необходимыми для восстановления нормального хода занятий: 1) Высшие учебные заведения, как [Москвы, так и других городов, зарекомендовавшие себя научной жизнеспособностью, как основные первоклассные рассадники науки и распространители просвещения, должны быть признаны перворазрядными ударными учреждениями, снабжение которых должно производиться в первую очередь]. 2) [Строго определенный] бюджет [для высших учебных заведений, вычисленный в золотых рублях, выплачиваемый своевременно, без всяких задержек]. 3) Своевременная выплата жалования [преподавателям в размере определенного прожиточного минимума, выраженного в золотых рублях]. 4) Улучшение материального положения [студентов и принятие мер к скорейшему выпуску из печати учебной литературы]. Учебники являются теперь даже предметом спекуляции. Книги продаются за сотни тысяч рублей.

Цюрупа: Я хотел бы спросить — вы являетесь делегацией профессуры, избранными лицами, или случайным образом сорганизовавшейся группой?

[В. С. Гулевич?]: Избраны общим собранием. Дмитрия Дмитриевича [Плетнева] нет, потому что он находится на собрании во 2-м Московском государственном университете.