По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

Вогуличи или вогулы – это народность, проживающая сегодня в Западной Сибири, на территории Ханты-Мансийского автономного округа. Просто называются они сейчас официально манси, потому что сами себя зовут именно так. (В те временя они жили, кстати говоря, как к востоку, так и к западу от Уральских гор[501].) Вогулами их именовали их соседи остяки/ханты[502]. Так что русские просто позаимствовали у одних сибирцев имя других сибирцев.

Наше войско, состоящее не только из русских, но и из обиженных пермяков, выходит из Великого Устюга. Огнём и мечом оно проходится по Югорской земле, доходит до Оби, берёт множество пленных, громит какой-то главный город вогуличей, захватывает их руководителей, собирает большой ясак и, пройдя по рекам и по суше в общей сложности просто невероятное расстояние примерно в 4,5 тысячи километров, к октябрю возвращается обратно[503].

В 1499 году Иван III вторжение повторяет[504]. Теперь уже нападению подвергаются не только вогулы, но и живущая севернее них самоедь или, как их сегодня называют, ненцы[505]. Одним из его руководителей назначается князь Семён Фёдорович Курбский[506] – между прочим, сын воеводы, который громил сибиряков в 1483 году. В самом начале похода, ещё до Урала, он основывает на реке Печора деревянную крепость с печальным именем Пустозерск. Говорят, как назовешь корабль, так он и поплывёт. И судьба Пустозерска словно специально развивалась в соответствии с этой поговоркой.

Поначалу он рос, превратился в город и в течение почти трёхсот лет был центром Печорского края. Но в нашей истории он памятен не этим, а как место ссылки неугодных Москве людей, в том числе и очень известных. Пожалуй, самым знаменитым из них стал протопоп[507] Аввакум Петров. В XVII веке он томился здесь за свои убеждения в земляной тюрьме в течение долгих четырнадцати лет и в 1682 году, так и не сломленный, был сожжён со своими товарищами прямо живьём в деревянном срубе[508]. Московские власти обвиняли его в раскольничестве, то есть в попытке подорвать единство Русской православной церкви, что в то время являлось государственным преступлением. На самом же деле он был старообрядцем, то есть противником церковной реформы, осуществлённой главой этой церкви патриархом Никоном при царе Алексее Михайловиче, отце Петра I. Никон совершенно справедливо заметил, что в церковные книги в результате бесконечных переписываний закрались многочисленные ошибки, которые иногда сильно искажали не только смысл текстов, но даже оказали влияние на некоторые церковные обряды. Вот он и решил всё поправить. Однако часть духовенства – хотя и значительное меньшинство – восприняла это как покушение на старинные традиции и выступила резко против. Из-за этого их старообрядцами в народе и прозвали[509]. Аввакум среди них, несомненно, был самым упорным и даже каким-то неистовым. Поначалу его пытались убеждать да уговаривать, но он непоколебимо стоял на своём, и посыпались репрессии. Перед отправкой в Пустозерск его гоняли по ссылкам по всей Сибири, били кнутом, а по прибытии сюда велели давать на пропитание только хлеб и воду. А он писал, писал, писал… Вскоре после его смерти по стране пойдут тайно гулять копии потрясающего по своей пронзительности художественного произведения – «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», в котором он опишет свою жизнь, поделится своими мыслями, а также бесхитростно расскажет, как его мучали.

До наших дней Пустозерск не дожил. Он умер вместе со своей последней жительницей Аграфеной Андроновной Кожевиной, скончавшейся в 1962 году[510]. На месте исчезнувшего города находится сегодня только так называемое Пустозерское городище[511]. Оно лежит у берега Городецкого озера, примерно в двадцати километрах к юго-западу от Нарьян-Мара – столицы Ненецкого автономного округа, входящего в состав Архангельской области. На месте сожжения Аввакума стоит простой деревянный старообрядческий крест.

Но я несколько отвлёкся.

Заложив Пустозерск, русские на лыжах переходят Урал и вторгаются в Югорскую землю. Их 4.024 человека[512], то есть армия по тем временам просто огромная, поэтому успех ей гарантирован. Покорёнными оказываются 84 «городка»[513], в том числе Ляпин – своеобразная «вражеская столица», более тысячи так называемых «лучших людей» попадают в плен[514]. Это не только вогулы, но и самоедь с остяками.