По завету крови

После не очень благоприятного начала путешествия все постепенно возвращалось в норму и налаживалось. Следующие несколько дней не омрачились никакими печальными событиями, погонями или преследованиями. Погода вокруг стояла отличная. Всего пару раз моросили кратковременные дожди, которые так часто случаются в горах, но и те нисколько не злобствовали, а скорее питали радуги, похожие на разноцветные мосты между перешейками, хребтами и теснинами. Солнце не пекло так сильно, как обычно в летнее время, а только мягко пригревало, приглашая лениво нежиться под своими ласковыми лучами целые дни напролет.

На этом удача двух путников не закончилась. Им посчастливилось попасть на какой-то тайный фестиваль. Горные пейзажи незабываемой красоты плавно дефилировали перед ними, красуясь потрясающими нарядами.

Кажется, сама богиня природы, пребывавшая в отличном расположении духа, случайно заприметила двух путников и лично назначила их председателями жюри. Как же иначе объяснить, что Эрику и Найджелу удавалось занимать лучшие места на этом великолепном представлении. Потому-то и погода стояла такая чудесная!

Мистер Барлоу был опытным странником и понимал, что они случайно стали свидетелями очень редкого события. Он не очень разбирался в духах и богах этой части гор и праздниках, которые те устраивали, но по достоинству оценил необычный и самый чудесный конкурс красоты, который ему когда-либо приходилось видеть.

К сожалению, его юный пассажир мало смыслил в длительных поездках и не обращал внимания на творившееся вокруг. Мальчика мало удивляли зеленые искрящиеся склоны гор и водопады, блестевшие ярче драгоценных камней, потому что все его помысли сосредоточились на рукописи. Ему так и не удалось открыть ее ни на вторую, ни на третью ночь. Сколько он ни старался – ничего не получалось.

– Вот неудачник! – не прекращал ругать себя Найджел, похожий на обезумевшего ученого, пытавшегося осмыслить немыслимое.

С одной стороны юный путешественник был слишком строг к своему везению: все-таки не каждый получает магический предмет, как только узнает про их существование. А что же с другой стороны? Там он оказался чертовски прав: любой, сколько-нибудь знакомый с подобными вещами человек предостерег бы мальчика не только от чтения, но и от прикосновений и даже нахождения рядом с ней.

Обладание, не говоря уж про использование магических предметов, всегда было крайне рискованным занятием. Для работы с артефактами требовалось не только иметь кучу опыта, знать одесятках градаций, протоколах безопасности и учитывать резус соответствия, но и быть достаточно могущественным, чтобы контролировать их силу. Волшебные безделушки редко отличались покладистым нравом и в любой момент могли пойти на всякие подлости и гадости или вовсе предать хозяина, особенно, если не испытывали к нему уважения.

Недолжный уход, недостаток осторожности, крохотная ошибка – и потом хлопот не оберешься! Человек все же – не головоломка, собирать его по частям – не мозаику складывать, а кому-то потом еще и пол со стенами придется мыть. Поэтому к помощи подобных предметов прибегали только самые храбрые и самоуверенные. И то, и другое, как известно, даже чаще приводит в могилу, чем трусость и слабоумие.

Но ни гордые маги, ни храбрые воины, жадные до славы, никогда бы не прикоснулись к рукописи, которую нашел Найджел. Они, конечно, желали заполучить могущество и власть каким-нибудь нечестным образом, но потом им хотелось прожить долгую жизнь и насладиться обретенной силой. С книгой так сделать бы ни за что не вышло, так что способ получался не очень-то и нечестным, если призадуматься.

Древний фолиант не подходил ни под один реестр и попадал в группу уникальных артефактов. Сколько всего предметов подобного ранга встречало человечество с древних веков? Этим вопросом задавались многие исследователи, но мертвые хорошо хранят тайны и очень злятся, когда их спрашивают, где лежит их любимая вещь. Сила книги, возраст, особенности, даже самые продвинутые волшебники могли лишь строить о ней догадки.

Перекупщики с черного рынка и хронисты из древних библиотек не сказали бы ничего определенного, увидев фолиант. Первые никогда не связывались со столь редкими и опасными лотами, а вторые обладали достаточным умом, чтобы умалчивать о подобном и вовремя умывать руки. Да никто из летописцев, обыщи они хоть все библиотеки, не нашел бы упоминаний о предмете, похожем на рукопись в хрониках за прошедшую тысячу лет. Скрупулезные расследования не дали бы ничего существенного – ни имени прошлого владельца, ни каких-либо зацепок.

Чтобы хоть немного развеять дымку таинственности, которой успела обзавестись книга, ради тебя, мой читатель, мы обратимся к настоящим мастерам в области описания артефактов – изыскателям. Найти этих исследователей невероятно сложно: поганцы столь же тщеславны, сколь и редки. К тому же, для работы с книгой понадобится не обычный ученый, а очень смышленый и достаточно безумный. После длительных поисков нужного человека придется еще немного подождать, пять-десять лет.

– Долго, – скажете вы.