По зову ненастья (СИ)

Лавгуд слегка дёрнула острыми плечами и, склонив голову набок (кажется, ей этот жест нравился… а может, хвост спутанных волос тянул к земле), слегка прикусила губу:

— Я хочу познакомиться с вашим зверем.

Он тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение.

— Чего?

— Со зверем, — повторила она… и, словно воодушевившись его «любопытством», затарахтела: — Понимаете, мистер Грейбек, оборотней все считают кровожадными монстрами, достойными лишь безжалостного истребления. — У него нервно дёрнулась щека. — Но… я думаю: это просто от незнания. Волчья сущность оборотня имеет право на жизнь ничуть не меньше, чем любое другое магическое животное… Ой… Я надеюсь, вы не обиделись на «животное»?

Он медленно запустил пальцы в давно не стриженную седую гриву и задумчиво поскрёб ногтями затылок. Так… Если он бредит, то бред сей вроде на кошмары не тянет, и покамест можно не трепыхаться.

Фенрир вновь покосился на сумку, вплотную придвинутую к решётке. Хм…

— Что за мясо?

Полоумная девица вопросу совсем не удивилась. Присела на корточки, открыла сумку… И в нос Грейбеку ударил умопомрачительный аромат парной баранины. Рот тут же наполнился слюной, и Фенрир безотчётно шагнул навстречу манящим запахам, совершенно забыв, что ещё пару минут назад всерьёз опасался Авады из-за угла коридора.

Лавгуд вытащила довольно большой, прикрытый вафельной салфеткой котелок и мгновение спустя снова просунула сквозь прутья руку… с сочным куском свежайшего мяса.

— Профессор Скамандер предположил, что вам должна понравиться баранина, — сквозь гул ухающей в ушах крови донёсся до Фенрира её голос. — Надеюсь, он не ошибся. Он, знаете, почти никогда не ошибается… Ну что же вы не берёте?

Остатки инстинкта самосохранения всё же заставили его замереть в шаге от вожделенного куска.

— Охрана где? — выдавил он, с трудом оторвав взгляд от лакомства и устремив его в тёмный конец коридора… Совсем тёмный. И Кэрроу не слышно…

Лавгуд тоже повернула голову в сторону выхода.

— Охрана? — она вновь взглянула на него и вдруг доверительным шёпотом сообщила: — Здесь никого нет, кроме нас с вами, мистер Грейбек.

К тому моменту Фенрир уже понял: всё происходящее — действительно бред больного разума. Он опять уставился на мясо. Что ж, раз так…

Клыки вонзились в сочную мякоть, и Грейбек с наслаждением застонал. Казалось, мясо ещё никогда не было таким вкусным! Он осел на пол, привалившись спиной к решётке, и, тихо порыкивая от удовольствия, вновь и вновь вгрызался в немаленький шмат молодой баранины.

Лавгуд сидела рядом на корточках и беззастенчиво пялилась на него.

— Ты всегда такая? — хмыкнул Грейбек, когда угощение приятной тяжестью улеглось в желудке, и телом овладела сладкая, сытая истома.

— Какая?

Он слегка пожал плечами и, приподняв веки, скосил на неё глаза.

— Полоумная.

Она хлопнула белёсыми ресницами и улыбнулась:

— Не знаю, может быть… Меня так называли в Хогвартсе. Со стороны, наверное, виднее… А вы всегда так едите?

— Как? — хрипло отозвался он, опять закрывая глаза.

— Как в последний раз… И словно сырое мясо — самое восхитительное лакомство на свете… — Он криво ухмыльнулся. — Хотя для вас, вероятно, оно и вправду — восхитительное лакомство… Я никогда не видела, чтобы кто-то ел так… так вкусно. Это было даже красиво. Если вы обещаете не ломать мне шею, я завтра снова принесу вам мясо. Впрочем, если не станете обещать, я всё равно принесу…

Она ещё что-то говорила, но Грейбек слов уже не различал, всё больше погружаясь в мягкие, будто лесной мох, лапы сытого сна.

Пришёл в себя Фенрир на своём уже основательно промятом соломенном тюфяке. В углу капала с потолка вода, из коридора доносились негромкий скулёж Кэрроу и невнятная перебранка Лестрейнджей. Спустив ноги на пол, он сел и озадаченно почесал затылок. Приснилось?

В животе сыто заурчало, и Грейбек нахмурился, прислушиваясь к себе. Нет, ему не показалось. Привычного чувства голода, с завидным постоянством мучившего его все проведённые в заключении месяцы, сейчас не было, и тело переполняло давно забытое ощущение бурлящей в жилах энергии. Он взглянул на пальцы и принюхался. Руки пахли бараниной.

Фенрир недоверчиво качнул головой, ещё раз попытался сложить имеющуюся мозаику в полную картинку… и потерпел неудачу. Полоумная посетительница без сопровождения и с запрещённой передачкой, глухая тьма вокруг камеры, пробуждение на нарах после того, как вырубило на полу — не складывалось. Но… руки по-прежнему пахли бараниной.

Остаток дня и большую часть ночи Фенрир провёл в безуспешных попытках найти какое-то объяснение… Луне Лавгуд. А наутро на объяснения стало плевать, в голове засела другая мысль: явится ли «необъяснимая Лавгуд» снова?

Она явилась.

Фенриру только-только выдали обеденную миску традиционных помоев, и он как раз отвлёкся на принятие серьёзного решения «жрать или не жрать», когда в конце коридора опять скрипнула решётчатая дверь, и уже знакомый ему девичий голос мечтательно пропел:

— Благодарю вас, господин надзиратель, вы очень милый!

Фенрир отставил миску и медленно поднялся.