По зверю и птице. Рассказы

— На этих самых озерах; там наша охота и есть, над этими озерами уже сотни лет из года в год и утки, и гуси в теплые края пролетают. У перелетной птицы эти места — как большой почтовый тракт; а на этих озерах и гусь, и утка в пути отдыхают и кормятся. У них здесь дневка, как на походе бывает. Вот на этих озерах мы и будем с тобой охотиться.

Вскоре впереди на высоком берегу показа лось громадное село. Такого большого села Костя никогда еще в жизни не видал. Все ему не обыкновенным и интересным показалось. Долго ехали они по селу, наконец, у одной избы остановились. Там деда Герасима приятель Сергей Федотыч проживал — тоже седой старик, как и сам Герасим. Обрадовался Федотыч гостям, самовар поставил, но не долго они в избе про были. Хотелось Герасиму скорее за Каму, на ту сторону переправиться, чтобы спокойно к вечерней заре на охоту до озер добраться.

Через какой-нибудь час времени двинулись охотники дальше в путь. Сергей Федотыч свою собаку Норку тоже взял. Съехали по крутой горе на самый берег Камы, остановили лошадь и стали ждать перевоза.

— А на чем же мы, дедушка, переедем? — спросил Костя. — Моста ведь нет?

— Нас пароход перевезет, — объяснил старик, — видишь у берега пароход стоит, а к нему сзади на канате привязан плот большой — «паром» называется. Вот мы на этот плот телегу с лошадью поставим и сами тоже на плоту переправимся.

Действительно, вскоре въехали они на плот, который у берега стоял. Кроме них еще телеги три, четыре на пароме уместились. Пароходный гудок пронзительно засвистал, и пароход поплыл через реку.

Косте все казалось, что их течением вниз по реке несет; но, видит он, однако, что далекий-то берег все к ним приближается, а Каракулино — село словно от них убегает. Мало-помалу совсем близко к луговой стороне подошли и осторожно к берегу пристали.

Лошадь сначала замялась, побоялась в воду ступить, но дед Герасим ее в поводу с парома свел, и двинулись охотники к озерам по дороге среди бесконечных стогов.

— Дедушка, — спросил Костя,- а где же мы ночевать будем? Ведь по ночам теперь на лугу холодно.

— Мы сейчас прямо к ночлегу и проедем, — объяснил Герасим, — ночевать будем у старого знакомца одного, он не русский, а татарин. И таким ремеслом занимается, которого ты, Костя, и не видел.

— Каким таким ремеслом, дедушка?

— Он на реке Белой — «бакенщик», в землянке у самого берега живет. Домов-то здесь строить нельзя из-за половодья, так вот все бакенщики себе у берегов землянки роют и в землянках лето живут. А когда наступает зима и замерзает река, они свою работу кон чают и на зиму по своим селам разъезжаются.

— Да что это за промысел такой — «бакенщик»? — спросил Костя.

— Бакенщик — это, как бы тебе сказать: это будет в роде речного караульщика, что ли. Ведь пароход или баржа по реке бегут, они в воде глубоко сидят, им и место нужно глубокое, чтобы на мель не напороться и судна не повредить. Так вот по судоходным рекам каждый год глубину промеряют и по глубине русло определяют. Промерят и поставят в воде на якорях на цепи громадные эдакие бочки, которые все лето на одном месте, как поплавок, держатся. Это — бакены и есть. Днем глубокое русло по цвету бочек отличают, потому по одну руку бакены белые, а по другую красные. А как стемнеет, так на бакенах огни зажигают и тоже так: на красном бакене — красный огонь, а на белом — белый. Так вот бакенщики по берегу живут и за бакенами следят. По вечерам на лодках ездят — огонь на бакенах зажигают, а поутру опять ездят-огни гасят. Да вот скоро до бакенщика Хабибуллы Тагирова доедем, там все сам увидишь. Вон впереди и Белая река показалась.

Костя посмотрел и увидел, что недалеко перед ним показалась лента широкой реки; не такой широкой, как Кама, но все-таки очень широкой.

Проехали охотники еще около версты и вы ехали к самому берегу.

Действительно, у берега была вырыта землянка, из которой вышел татарин-бакенщик и встретил, как старых знакомых, и деда Герасима и Сергея Федотыча.

Зашли все в землянку. Так там чисто, как в избе устроено. Лавки по стенам стоят; печка железная поставлена и труба прямо сквозь земляную крышу выведена.

Пока дед Герасим лошадь к столбу привязывал и доставал из тарантаса, что было с со бой закусить, Костя сбежал к реке и стал новые места осматривать. Увидал он, что, действительно, то там, то сям по реке неподвижно стоят в воде на якорях большие белые и красные бакены и на волнах покачиваются. Посмотрел, как сверху пробежал совсем близко от берега большой пароход, белой краской крашенный. Потом заметил Костя, что над рекой пронеслась стая диких уток, покружилась над водой и села на реку. Расплылись утки полукругом и стали все сразу в воду нырять и, как вынырнут, так все больше и больше к берегу приближаются. Когда вся стая нырнет головами в воду, так похоже становится, точно от большой сети по воде поплавки плавают.

— Дедушка, что это утки делают? — спросил Костя подошедшего к нему деда Герасима.