Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Толстой мучительно переживал отступление, связывал его с засильем иностранцев в руководстве армией. Его слова, сказанные одному из любимцев царя: «Для вас Россия – мундир, вы его наденете и снимете. А для меня она моя кожа», с болью, как свои, повторяли сотни русских офицеров. В Бородинском сражении он сам водил свой корпус в штыки. Его солдаты ни на шаг не сдвинулись с занятых позиций. В бою под Красным Остерман-Толстой был ранен, но поле боя не покинул. Под Бауценом он остановил отступающий гренадерский полк, повел его в контратаку и снова был тяжело ранен. И снова, не долечившись, вернулся в строй. В сражении под Кульмом, когда вёл своих солдат в контратаку, ему оторвало левую руку Но он в очередной раз доказал: его не зря называют неустрашимым, не зря говорят, что для него нет невыполнимых задач. Потому что задача, которая стояла перед ним и подоспевшим ему на помощь Ермоловым, объективно как раз и была невыполнимой. Задержав вдвое превосходящего противника, отразив бессчётное число атак корпуса прославленного генерала Вандама, дождавшись подхода главных сил под командованием Барклая-де-Толли, Остерман-Толстой и Ермолов предотвратили уже казавшийся неизбежным распад коалиции, сорвали план Наполеона – окружить союзную армию не удалось, она перешла в наступление.

Русские не просто выстояли, не просто победили, они взяли в плен генерала Доменика Жозефа Рене Вандама. Его пожелал допросить сам Александр I, он обвинил Вандама в грабежах и реквизициях, на что пленный генерал, с издёвкой глядя в глаза самодержцу, ответил: «По крайней мере меня не могут обвинить в убийстве своего отца».

Исход сражения при Кульме Михайловский-Данилевский описывал так: «Государь объезжал всё поле и оказывал раненым возможное пособие. Он благодарил полки за храбрость и приветствуем был громогласными восклицаниями. Радость изображалась на лице его, это было первое совершенное поражение врагов, при котором он лично присутствовал. Он до конца жизни своей говаривал о нём с особенным удовольствием… Кульмское сражение было для него всегда любимым предметом воспоминаний». Но это так, эмоции, а на деле поражение Вандама заставило Наполеона направиться в сторону Лейпцига, чтобы самому не быть окружённым.

Именно под Лейпцигом с 16 по 19 октября непримиримо сражались армии почти всех европейских государств, в общей сложности больше полумиллиона человек: сто восемьдесят пять тысяч французов против трёхсот тридцати трёх тысяч солдат коалиции. Пришло время побеждать числом, а не умением. Против такого превосходства даже гений Наполеона оказался бессилен… Это сражение вошло в историю как Битва народов.

В распоряжении союзников было четыре армии: Богемская – под командованием Шварценберга, Силезская – под командованием Блюхера, Северная – под началом бывшего наполеоновского маршала Бернадота и Польская, которой командовал генерал Беннигсен, к тому времени уже смещённый императором Александром с поста главнокомандующего русскими войсками.

К началу сражения армии Бернадота и Беннигсена ещё не успели подойти к Лейпцигу, Наполеон рассчитывал уничтожить их поодиночке, не дав соединиться с главными силами. Но его сведения о местоположении этих армий оказались неточными. Они успели подойти к Лейпцигу быстрее, чем он мог предполагать.

А российский император приехал на поле предстоящего боя ранним утром. Тогда-то он и узнал, что главнокомандующий союзными силами распорядился поставить русские полки в очень невыгодную позицию. Александр решительно заявил, что князь Шварценберг может ставить туда австрийцев, но ни одного русского там не будет. Прошло всего несколько часов, и стало ясно, что царь правильно оценил положение: австрийские части, стоявшие на предназначенной для русских позиции, были опрокинуты, а их командир, генерал Мерфельд, попал в плен.

Первую половину дня битва шла с переменным успехом. Атаки сменялись контратаками. Противники не уступали друг другу в мужестве и твёрдом желании победить любой ценой. К середине дня Наполеон подготовил плацдарм для решительного наступления. Преследуя бегущих, французы оказались в восьмистах шагах от ставки союзных государей. Успех ошеломляющий! И вот тут командование союзниками взял на себя Александр I. Он раньше других понял, что в битве наступил критический момент, и (сам, не советуясь с командующим армией!) приказал послать в бой артиллеристов Ивана Онуфриевича Сухозанета, дивизию Николая Николаевича Раевского, входившую в состав армии Шварценберга, и прусскую бригаду фельдмаршала Фридриха Клейста. Александр приказал бросить в бой даже свой казачий лейб-конвой, который во главе с героем Тарутинского сражения графом Василием Васильевичем Орловым-Денисовым отчаянно кинулся на французских кирасир и повернул их вспять.