Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

А между тем во Франции происходили события, которые не могли оставить её бывшего императора равнодушным. Людовик и те дворяне и духовенство, что его поддерживали, настаивали на полном восстановлении старого режима. Это было невозможно хотя бы потому, что время нельзя повернуть вспять. Но главное, этого не хотели и боялись многие французы – около четырёх миллионов новых землевладельцев, что получили земли по наполеоновским законам. Основания для опасений были самые реальные: вернувшиеся на родину эмигранты требовали вернуть когда-то принадлежавшую им собственность. К тому же король был зауряден сам и не предлагал своему народу ничего, кроме как жизнь в соответствии с некоей усреднённой нормой. Не просто скучно – унизительно. Ещё недавно французы чувствовали собственную исключительность, а теперь… Это вызывало досаду, а за ней – тоску по недавнему прошлому, а за ней – идеализацию этого прошлого. Настроение французов едва ли кто-нибудь поймёт лучше, чем русские. В общем, Наполеон тосковал по Франции, Франция тосковала по Наполеону…

Число бонапартистов росло неуклонно. Они знали, что фиалки – любимые цветы Наполеона и Жозефины, и сделали своим символом лиловый цвет. Дамы оделись в лиловые платья, мужчины стали носить часы на лиловых лентах. Рассказывали, что часто при встречах задавали друг другу вопрос: «А вам нравится лиловый?» Ответ на это был один: «Он вернётся весной». Наполеон об этом не знал. Но он, будто желая убедить своих приверженцев в их прозорливости, именно весной и вернулся.

Единственным человеком, с которым он поделился своими планами, была Летиция. Даже Полине просил не рассказывать. Материнское сердце дрогнуло: никогда ещё её мальчик не отправлялся в такой опасный путь. Но она, как всегда, взяла себя в руки: «То, что ты делаешь, – правильно. Лучше умереть с мечом в руке, чем в унизительном изгнании».

Наполеон призывает идти на Париж Карл фон Штейбен. «Наполеон на перевале Лаффре»

Одновременно, притом незаметно, вывезти с острова больше тысячи человек – дело совсем непростое. Он справился. И преодолел множество препятствий, которые встретились и на берегу, и уже в море. Ему везло. Вообще чрезмерное, невероятное везение должно бы насторожить. Тем более такого чуткого человека, как он. Не насторожило. Ему казалось, что удача вернулась к нему, что теперь всё в его руках…

В час пополудни Наполеон высадился на французском берегу неподалёку от Антиба. За ним следовало чуть более тысячи человек. Против него была вся Франция.

Так начались события, вошедшие в историю как Сто дней Наполеона. На самом деле их было не сто, а сто тридцать шесть.

Александр. Танцующий конгресс. Дела и лица

А тем временем в Вене шёл конгресс держав-победительниц. Он начался ещё в сентябре 1814 года. Наконец-то все чувствовали себя спокойными. Наполеон – на Эльбе. Бояться больше некого. Можно неторопливо, со вкусом делить добычу. Почему собрались именно в Вене, а не в Петербурге, столице державы, которая покончила с наполеоновским нашествием и освободила Европу? Если бы конгресс организовали в России, это стало бы неоспоримым признанием: настоящий победитель Наполеона – она, Россия. Но союзники делать такого публичного признания не желали. Напротив, «забыв», что присоединили свои войска к русской армии уже после того, как она нанесла французам сокрушительное поражение, считали себя равноправными творцами победы. Единственным, с чем не могли ничего поделать, было общественное мнение, провозгласившее императора Александра «царём царей». Зато тот факт, что столицей конгресса победителей стала Вена, выдвигал Австрию на первое место среди европейских держав.

Именно этого и добивался глава австрийской международной политики князь Клемент Венцель Лотар Меттерних. Был он умён, лукав, коварен. Причём все эти качества присутствовали у австрийского министра иностранных дел (позднее – канцлера) в превосходной степени. Столь же гипертрофированной была и его ненависть к России.

Но не только этой ненавистью и страхом перед северным соседом руководствовался князь Меттерних в своей политике. Неодолимое отвращение вызывала у него и идея германского национального единства. Именно он сумел на долгие годы отсрочить объединение мелких немецких государств в могучую Германскую империю. План объединения германской нации сумеет осуществить только выдающийся прусский политик Отто фон Бисмарк. Но до этого ещё больше полувека.