Победить Викторию

Ловлю его нахальные руки на своей попе, но толку-то? Лишь сильнее сжимает и еще ближе к себе притягивает.

— Мне нравится, как мы провожаем год, — шепчет мне на ухо. — Все, как я хотел, и даже лучше.

— Тихо, тихо, останови сани, Дедушка Мороз!

Я выскользнула из его рук и отошла ко окну. И через несколько секунд услышала музыку. Нежную, очень грустную и потрясающе красивую мелодию. Энди Уильямс, Love Story. Я сотни раз слушала эту песню, выучила наизусть текст, но каждый раз, когда она звучит, на глазах выступают слезы.

— Иди ко мне. — Я делаю шаг и оказываюсь в очень мягких и нежных объятиях. — Потанцуем? С Новым годом, Вика!

Глава 43

— Саш… Саша… — Он молчит, крепче сжимает в объятиях, уткнувшись подбородком в мою макушку. — Уже есть полночь? Мы пропустили Новый год?

За окном безостановочно гремят фейерверки, а сколько времени — совершенно непонятно.

— Сейчас, подожди. — Морозов нащупывает на диване мобильный и немного щурится от вспыхнувшего ярким светом экрана. — Нет, еще три минуты. Включать телек? Бой курантов хочешь послушать?

Он уже ищет пульт от плазмы, потом включает ТВ, отчего в студии сразу становится светлее. Судя по словам президента, он вот-вот закончит свое поздравление.

— Шампанское? Где? — Морозов лихо перепрыгивает через спинку дивана и хватает со стола бутылку. — Нет! Давай новую. Год новый, бухло тоже новое.

Я даже сказать ничего не успеваю, только смотрю на экран, а в голове проносится весь прошедший год. Кажется, так давно это было: встреча Нового года дома с родителями и мамиными подругами, весенняя сессия, папин звонок, развод, душное лето, папа, мама, когда хотелось убежать на край света и никогда ее больше не видеть, свадьба, осень, учеба, общага, первые заработанные деньги, первая встреча с Морозовым, его вранье и манипуляции, авария мамы, больница…

И как итог — я стою в центре московской квартиры своего сводного брата Александра Морозова и встречаю с ним Новый год в качестве его девушки. И чувствую себя на своем месте. Несмотря ни на что.

— Держи. Успел. — Пена ускользает через край бокала, и маленькие пузырьки щекочут пальцы. Звон хрусталя. — Давай!

— С Новым годом! — произношу я под бой кремлевских курантов и делаю маленький глоток.

Голова и так шумит то ли от обилия впечатлений, то ли от шампанского, то ли от парня, который залпом, как водку, за секунды выдул свое шампанское, а теперь требует того же от меня:

— До дна, Вика, до дна!

Его мобильный взрывается громкой мелодией, что ненадолго отвлекает Морозова от меня. И это здорово, потому что я успеваю выпить свой бокал в том темпе, к которому привыкла.

— Да, спасибо! И тебя, мам! Нормально… да я в Москве, потом расскажу… Ага… давай, пока!

Смотрю на свой телефон — эсэмэска от папы: «Поздравляю, родная! Будь счастлива! Как отмечаешь?» Набираю его номер, он отвечает сразу — наверное, ждал.

— Привет! С Новым годом! И тебе счастья! Самого-самого большого на всем свете! Ты самый лучший человек в мире! — говорю я, наблюдая, как Морозов быстро проходит мимо и скрывается в ванной. — Я хочу, чтобы этот год принес тебе много-много радости.

— Вика, — тихо смеется в трубку папа. — И тебе много-много счастья. Где ты сейчас? С Морозовым?

— Ага! Мы… в центре, в его квартире. — Он молчит, и это меня начинает напрягать. — Пап, я днем вернусь, может, утром. А ты когда?

— Не знаю, но вряд ли позднее полудня. Вика… — Он снова берет паузу, и я примерно представляю, что он сейчас скажет. — Помни, что я тебе говорил. Будь внимательна.

«Как могу стараюсь, пап, но получается так себе», — думаю про себя, но вслух, конечно же, не скажу такое. Он и так часто обо мне волнуется.

На телефоне еще несколько сообщений: от Скалкиной, Марат написал поздравление и еще от неизвестного номера. Кажется, именно с него мне совсем недавно звонили, когда мы были в Большом. «С Новым годом! Счастья и любви! Ты настоящая. Руслан».

Ого! Он не объявлялся с того момента, как подрался с Морозовым на улице, я уже думала, что забыл обо мне. Быстро отвечаю всем на поздравления. Заканчиваю в тот момент, когда Саша выходит из ванной.

— Поговорила с отцом? Он не переживает, что ты со мной?

— Переживает. Саш, давай поедим. Мы же так за стол и не сели.

— Ну наконец-то! Пошли! Там уже все остыло, правда.

Морозов еще недовольно поворчал, рассматривая холодное мясо, но жевал очень бодро, даже мне пару кусков положил.

— Тут еще дня на три хватит. Я больше не могу!

Смотрю на Сашу и не понимаю, как в него может столько влезть. Да, бугай здоровый, но ведь не слон же.

— Да ты не ела особо, — возражает бугай и подкладывает мне на тарелку еще салата. — Но, знаешь, я, когда был маленьким, любил этот праздник именно за то, что несколько дней после Нового года холодильник был полон еды. А потом все кончилось.

— Что кончилось? Еда?

— Родители развелись. Я один Новый год проводил у отца, другой — у мамы. У каждого свои компании, дома не отмечали почти никогда. То в ресторанах, то на курортах… А ты как отмечала?

— Да обычно. Как все. Мы же обычные. Чего?