Победить Викторию

— Их это устраивало. Мама всегда знала, что у нас все хорошо, никогда не проверяла мои оценки, даже в школе была пару раз. На первое сентября в первом классе и на выпускной пришла. В магазинах не бывала. Однажды решила постирать в машинке, а папы дома не было… В общем, вещи потом пришлось выбрасывать. Зато нам всегда хватало денег, она нас обеспечивала, а мы — ее. Ну и я как-то и не понимала, когда говорили, что мама должна быть самым близким человеком для ребенка. У меня всегда был и есть папа.

Он молчит, а я пытаюсь унять разбушевавшиеся мысли в голове. Столько сразу внутри поднялось, заметалось.

— Я помню, несколько лет назад мамина коллега обратилась к папе, попросила мужу ее помочь. Кажется, отреставрировать что-то. Папа этим много лет не занимался, но его упрашивали долго. Ты знаешь, у него неплохо получилось, потому что этот мужчина ему работу предложил, постоянную, у себя в галерее. Но папа отказался.

— Почему?

— Мама всегда была против, чтобы папа работал. Особенно где-то в офисе. Даже когда я уже выросла и самостоятельно в школу ходила и по секциям.

— Почему?

— Не знаю. Мне кажется, она боялась, что ее привычный мир разрушится.

— Может, это он не хотел?

— Он мне не говорил. Я вообще не очень об этом задумывалась, пока мама не бросила нас. Хотя… он ведь картины продолжал писать. Значит, точно было интересно. Но для того, чтобы тебя покупали, да еще и при жизни, нужно вкладываться в промоушен. В идеале вообще иметь своего агента, который станет тебя продавать, организовывать выставки, искать спонсоров… Папа сам непробивной, не бизнесмен, в общем.

Кошусь на Морозова и отчетливо понимаю, что он — полная противоположность папы. А еще говорят, что дочери выбирают себе копию отцов! Но, может, кто и выбирает.

— Это поэтому ты не хочешь с ней общаться?

Прямо перед нами метрах в двухстах довольно большая сцена, не очень понятно, что поют, но громко.

— Пойдем отсюда, сейчас вообще друг друга не услышим. — Морозов кивает на дорожку вглубь, где гуляет немало людей, там значительно тише.

— Нет, не поэтому. Хотя для меня шоком было. Мне казалось всегда, что она любит папу. Не так, конечно, как он ее, но все равно любит. Я вообще поверить не могла. Позвонила ей практически сразу, как только узнала. Но она не взяла трубку. Она будто пропала куда-то. Потом я узнала, что с отцом твоим улетела на какие-то острова. И телефон отключила. А потом она сама позвонила…

— Я не знал… Мне не так все рассказали.

— Не сомневаюсь. Он просто любит ее, понимаешь? Так, как умеет. И так, как она всегда хотела. Ей не нужно быть за каменной стеной и крепкое мужское плечо тоже не надо, или чтобы ее обеспечивали с ног до головы. Она все это сама прекрасно умеет. И многим мужикам фору даст. Уж поверь мне! Твоего папу ждет масса открытий, если он только уже не понял. А мой отец жизнь всю свою и мою подстроил под нее, чтобы ей было хорошо. Чтобы могла делать карьеру, жила, как хотела, зарабатывала столько, сколько хотела, тратила, ездила в командировки, засиживалась до ночи перед собранием акционеров, да много чего еще было. А она его бросила. Просто взяла и однажды не пришла домой. А он ее до сих пор любит. Понимаешь? Я не знаю, не думаю, что когда-нибудь еще увижу такую любовь, как у него. Не уверена, что меня и вполовину будут любить так, как папа любит маму.

Глава 45

Снег хрустит под ногами, мы все еще гуляем по парку, но разговор как-то сам собой прекратился. Я не хочу дальше рассказывать про маму: боюсь, не сдержусь и до конца все вывалю на Морозова. Это не его дело, а у нее новая жизнь, муж, дом, наверняка работа. Легче от таких откровений особо не стало, зато появилось стойкое ощущение, что пора ее отпустить. Обиду. За себя и особенно за папу.

— А я думал, ты дуришь просто. Или что отец тебя против нее и нас всех настраивает, — нарушает тишину Морозов. — Ольга говорила, что отдала себя всю тебе, а ты, как маленький капризный ребенок, отказываешь ей в праве на счастье. Надо же… — он обрывает сам себя и чему-то ухмыляется. — Ладно, уже реально холодно и время… начало пятого. Поехали домой?

Я устала и замерзла, и все, чего хочу сейчас, — это оказаться в тепле. Диван Морозова с пледом и самим Морозовым подходят просто идеально.

— Домой!

В такси тихо играет радио, водитель нам попался неразговорчивый, так что я умиротворенно задремала в руках бугая. Голова вот-вот отключится, мое дыхание все спокойнее. Сквозь сон слышу, как Морозов с кем-то приглушенно разговаривает по телефону — что-то про банк, про Элеонору… Или мне все это снится?

— Просыпайся, Вика, мы приехали.

С трудом разлепляю глаза, в такое время я привыкла спать, даже перед экзаменами слишком поздно не засиживаюсь. Узнаю знакомые очертания Остоженки, машина уже стоит прямо напротив шлагбаума во двор.

— Приехали, — машинально повторяю за Морозовым и выхожу из машины. До рассвета еще далеко, людей на улице не так много, как когда мы уезжали, но где-то недалеко по-прежнему громыхают новогодние фейерверки.