Победный «Факел Гаргалота»

— Да ты хоть улыбнись, — сказал он с укором. — Ну здравствуй… среднестатистический человек.

Я ответил скромно:

— Я во всем средний, Данил Алексеевич. Что вас привело в мою скромнейшую нору? Даже норку?..

— Ну вот, — бросил он недовольно, — такие вопросы прямо на крыльце! Хотя бы до порога пустил.

— А что, — спросил я, — вас можно чем-то задержать? Мне кажется, вы как слон, прете и не замечаете, как топчете демократию и прочую кому-то нужную культуру.

Он хмыкнул, прошел в гостиную, что не произвела на него никакого интереса, только когда из кухни выбежал Яшка и остановился, рассматривая гостя, Крамер тоже посмотрел с интересом.

— Что за зверь?.. Тасманийский ящер?

— Нет, — ответил я скромно, — плод неудачного эксперимента. Вы вот удачный образец, а он неудачный…

Яшка подбежал ко мне, резво подпрыгнул. Я подхватил его на уровне груди, хотел подержать, но он вырвался, забрался повыше и улегся на моих плечах, прикинувшись норковым воротником.

Крамер по-хозяйски сел за стол, там повернулся в нашу сторону так, что бычья шея сразу налилась тяжелой густой кровью.

— Не укусит? — спросил Крамер.

— Не знаю, — ответил я. — Кофе не предлагаю, у вас он точно особенный, которым козлы в Нигерии какают, а у меня простой среднестатистический.

— Давай, — сказал он решительно и взмахнул рукой так, что даже не знаю, каких усилий моей интеллигентной кофемолке стоило удержаться и не начать безостановочно молоть для такого авторитетного человека. — Большую чашку!

— С молоком? — спросил я.

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Это замаскированное оскорбление?

— Забота о вашем здоровье, — ответил я льстиво.

— Вот-вот, — сказал он одобрительно, — правильно делаешь, я же отец Леонтии! Хотя вообще-то я у нее не только папа, но и мама. Потому делится секретами со мной, с кем же еще? Во всех областях.

Я промолчал, он посмотрел ожидающе, я пробормотал вынужденно:

— Наверное, это признак доверия…

— Мне доверять можно, — сообщил он.

— Ну да, — сказал я вяло. — Ага…

Кофейный аппарат затрещал размалываемыми зернами. Я поглядывал на Крамера, а он вдруг сказал со странной ноткой в голосе:

— Кстати, моя малышка рассказала, как провела операцию по знакомству с твоими родителями… и как было дальше. В подробностях.

Я дернулся, внутри сжалось, захотелось оказаться где-то подальше от этого родителя, для меня все родители нечто недружелюбное и опасное.

— Ого… Не знаю, наверное не стоило бы обсуждать с отцом такое? Или я какой-то… средневековый?

Грохот зерен оборвался, тут же из двух краников плеснули две горячие темные струйки. Я дождался, когда обе чашки наполнятся, забрал их и вернулся к Крамеру, лишь тогда он шевельнулся и сказал достаточно мирным тоном:

— Я ей еще и мама, как уже сказал. Кстати, сама операция меня позабавила.

Я поставил перед ним чашку, чувствую, что пальцы начинают подрагивать, только бы не заметил, со второй сел за стол напротив. Он рассматривал меня с плохо скрытой насмешкой.

Я пробормотал:

— Наверное, у меня не такое утонченное чувство юмора…

Он пояснил:

— Проведена с изяществом, без сучка без задоринки.

— Гм…

— Хотя не уверен, — договорил он, — что объект выбрала верно…

— Точно, — подтвердил я с готовностью, но понял, что мои слова можно толковать двояко, поспешно добавил: — Точно лоханулась!

— Да? — произнес он с сомнением. — Но вообще-то девочка растет умная и напористая, что так важно в бизнесе.

— Да-да, — подхрюкнул я. — Жизнь есть бизнес.

Он сказал со вздохом:

— Увы, Бог поскупился на сыновей, у нас только дочки, так что она у меня все вместе в одном лице. Наследница не только состояния, но и бизнеса.

Он пил кофе большими глотками, почти не глядя на меня. Я поскулил мысленно, а вслух сказал вежливо:

— Данил Алексеевич, успокойтесь, я уже знаю, что человек вы богатый и даже очень богатый. Но мне как-то насрать, сколько нулей у вас на счету в банке.

— В банках, — уточнил он. — В наше неспокойное время мало кто держит деньги в одном месте. Я, кстати, держу их в банках, что принадлежат мне. Для надежности.

Я пожал плечами.

— Да мне насрать на эти тонкости… Данил Алексеевич, уж простите, я вовсе не претендую на вашу дочь. Не знаю, какой она будет бизнесменшей, но жены я бы такой не хотел.

— Ого!

— И, — добавил я, — простите, даже подруги.

Он продолжал рассматривать меня с интересом.

— Мощно задвинуто. Почему?

— Да так, — ответил я. — Стоит ли объяснять?

— Стоит, — сообщил он. — Мир сложный, никто не рождается всезнающим.

— Дело в том, — сказал я раздельно, — я не претендую. Вот не претендую! Абсолютно. Мне ни руки ее не нужно, ни ноги, ни сердца, ни второй почки. Когда изволю возжелать жениться, буду искать жену, а не ее приданое.

Он хмыкнул.

— А сейчас у нее вроде телохранителя?

— Даже этого нет, — заверил я. — Она прибежала, как щенок, что ищет защиты. Может, и милый, но надоедливый. Успокойте заодно и всех ваших родственников, а также ее женихов. Я вне игры… Более того, мог бы сказать откровеннее, но не стану.

Он посмотрел с интересом.

— Догадываюсь.

— Прекрасно, — сказал я с чувством облегчения.

Он продолжал рассматривать меня в упор.