Победный «Факел Гаргалота»

Я начал подниматься, держа руки высоко над головой. В десяти шагах остановились, держа автоматы на изготовку, трое боевиков с черными платками на лицах до самых глаз, похожие не только одеждой, но и сложением, словно братья из дальнего аула. У ног крайнего две объемистые сумки, с такими туристы выезжают в дальние странствия.

Средний спросил резко:

— Там кто-то еще?

— Я один, господин, — сказал я торопливо. — Никого больше!

Он опустил ствол, но двое его напарников по-прежнему держат меня на прицеле, а он поинтересовался так же резко и с подозрением в злом голосе:

— А ты как здесь оказался?

Я все еще с поднятыми руками пролепетал испуганно:

— Господин, я из обслуживающей команды!.. Официант! Я только слуга, а слуги нужны всем!

Он нахмурился, единственная мимика, которую видно на лице.

— Мы официантов, поваров и прочий сброд заперли.

— Не всех, господин, — сказал я униженно, — еще двоих моих коллег… взяли…

— Кто взял?

Я сказал смущенно:

— Женщины… Иногда знатной и богатой надоедают из своего круга, вот и отрывается на слугах…

Он помолчал, переваривая, один из боевиков слева коротко хохотнул:

— Покажешь!.. Мне или вон Ибрагиму. Пусть узнает, что такое настоящие мужчины…

— Покажу, — сказал я покорно, — но тут почти все такие! Замужем за богатыми стариками, а трахаются с их телохранителями. Господин, можно мне опустить руки? Я всего лишь официант. Хоть отдохну, а то целый день подай, принеси, вытри… Хорошо, что вы их захватили! Мне так легче.

Боевик, которого назвали Ибрагимом, сказал с оттенком зависти:

— Подай, принеси, а ночью еще и трахай дочек миллиардеров?.. Да, у такой роскошной жизни две стороны. Рашид, пусть он принесет нам вина и еды…

Рашид, явно старший в группе, сказал резко:

— Какое вино? Ибрагим, ты теперь мусульманин, забыл?

Ибрагим ухмыльнулся.

— Я выбрал ислам хайдарнейского толка. А им можно пить вино и жрать свинину. Ладно, я сам свинине предпочитаю баранину, но как отказаться от вина, которое святой пророк Ной спас от потопа и вывез на ковчеге? Разве он был неправ?

Рашид сказал недовольно:

— Не Ной, а Нух. Ладно, пей, но другим не показывай.

— Да все знают, — ответил Ибрагим так благодушно, что даже я заподозрил, что переход в ислам для него такая же игра, как до этого был то ли в ку-клукс-клане, то ли в коммунистическом трансгуманизме. — У нас половина таких.

«Еще бы, — мелькнула непрошеная мысль, — как там у Николая Степановича: уже не одно столетье вот так мы бродим по миру, мы бродим и трубим в трубы, мы бродим и бьем в барабаны — не нужны ли крепкие руки, не нужно ли твердое сердце, и красная кровь не нужна ли республике иль королю? А сейчас, когда так давно не было войны, а народу они нужны, необходимы, он их страстно жаждет и без них жить не может…»

— Все равно не показывай, — велел Рашид резко. — Не совращай малых сих своим европейским развратом… А ты, официант, иди за мной. Не делай резких движений, у нас люди пугливые, стреляют сразу.

— Ой, — сказал я, — так привык к этим богатым бездельникам, что ничего не умеют… Они тут даже от воробья не отобьются! И я с ними такой…

— Бери вон те сумки, — велел он, — и топай за Рустамом. Он покажет, куда отнести!

— Слушаюсь, господин, — ответил я послушно, — я здесь для того, чтобы носить и подавать! Я человек маленький.

Он ухмыльнулся.

— Но хотел бы стать выше?

— А кто не хочет? — спросил я. — Вот и услуживаю, чаевые беру…

Рашид пнул ногой одну из объемистых сумок, с такими сумасшедшие ухитряются подниматься даже на горы.

— Хватай и неси.

По весу не так уж, я нес за ним, повторяя все их повороты, старался понять, то ли в рюкзаках не совсем взрывчатка, то ли я стал крепче.

Опускаться пришлось в самые недра, куда гостям вход заказан, да те и сами с какой дури попрутся в машинное отделение, где мощно гудят гигантские турбины или что тут такое, я просто вижу мощь, что с легкостью разгоняет этот ледокол до скорости гончего авто на идеальном шоссе.

Рашид прошел к металлическому шкафу, где огоньки сверху донизу и примитивные клавиши вместо сенсорных панелей, со вздохом облегчения опустил сумку со своего плеча на пол.

— Ставь тут… А ты крепче, чем выглядишь!

— Да я такое ношу с утра до вечера, — ответил я скромно. — Мне даже посуду мыть не доверяют!

— Только подай-принеси?

— Точно, господин. Говорят, тупой. А я не тупой…

— А какой ты?

— Просто необразованный, — ответил я с гордостью. — Может, еще и глупый, ну и что?

— Скоты, — посочувствовал он. — Ладно, иди наверх.

Я предложил услужливо:

— Могу вам и тут помочь! Что-то сдвинуть, подвинуть, принести, отнести, сломать, разбить…

Он засмеялся.

— Молодец. Но иди, иди обратно, там другую работу дадут. Ибрагима ты уже знаешь.

Я послушно развернулся и заторопился наверх. Жаль, не посмотрел, что будет устанавливать, но зато выяснил главное: видеонаблюдение отключили всюду, как только взбежали на корабль. И хотя лица прикрыты платками, но теперь системы опознавания сопоставляют и другие характеристики, начиная с роста и телосложения и заканчивая мимикой и жестами, что труднее скрыть, да и невозможно проследить сразу за всем.