Побег

— Ты учти, Геннадий в общем-то хороший, — сказала Ольга. — Он честный и вправду меня любит. И роман у него, может быть, даже ничего, просто не в моем вкусе. Но я не могу дать ему тепло первой любви, о котором он мечтает. Я же не десятиклассница, мне за сорок! Я ему советовала мягко: вернулся бы ты к своей почтовой голубке, ворковали бы с ней потихоньку. А он, говорит: нет, лучше уж ему прыгнуть с Башни Слез, как несчастная Жанна.

— Интересно, зачем автору понадобилось вас окрутить? — задумался Олег. — Наверно, он хотел состряпать вот что. Живут в Борунии два эмигранта. Сближаются на почве любви к родине. В России перемены. Сначала им радостно, потом страшно. Не видно, чтобы зарождалась счастливая жизнь. Но постепенно они созревают и возвращаются домой, чтобы принять участие в строительстве капитализма, которое идет явно неправильно. Что же, если грамотно подать, еще и мафией сверху посыпать для остроты, то даже выйдет модно.

— Подожди, какие эмигранты? — удивилась Ольга. — Это Геннадий эмигрант. Я-то не эмигрантка!

— А как все-таки ты сюда попала? Что-то ты все молчишь про это.

— Ну как? Ничего особенного. Наверно, как и ты. Зашла в магазин, купила книжку со странным названием «Загляни в меня». Пришла домой, раскрыла — а там Боруния. Я и пошла сразу по улице, разинув рот. В кармане какие-то деньги, ключи, адрес на бумажке. Пошла по адресу, пришла в эту квартиру. Так и зажила.

— Но ты же в любой момент можешь захлопнуть книжку! — сказал Олег, удивившись, что она этого не сделала раньше.

— Да? А где она, эта книжка? Где? — сказала она в отчаянии и даже показала ему пустые ладони. — Не знаю! С удовольствием захлопнула бы.

Олег вспомнил, что Оля всегда читала по-детски, самозабвенно. Она с головой уходила в сопереживание героям и плакала, когда кому-нибудь было трудно. Она не читала, а жила в книгах.

Он прикрыл глаза. Но его-то книга тут. Легкая, но все-таки весомая. Когда-то он тоже был самозабвенным читателем, но теперь пообвык, пообтерся. Стал осторожен. У него всегда есть выбор. Он может захлопнуть книгу, он это знает. Со многими книгами он проделывал это не раз. Не любил безысходных занудных драм (трагедия — другое дело, там хоть и наплачешься, но зато благодаря катарсису и просветлеешь). Не любил также, когда авторы запугивают читателя ужасом за ужасом в мистическом ключе (мистику предпочитал положительную, бодрящую, открывающую горизонты). В таких случаях захлопывал безвозвратно. Вот и в этой повести тоже что-то начинается неприятное, и ему опять захотелось с книгой распрощаться. И Массимо этот — какой-то идиот. А еще говорят: грабитель-виртуоз, профессионал. Разве так настоящие преступники поступают? Украл кольцо — так не дари любимой женщине хотя бы! Нет уж, идите вы все с такими олухами подальше. Захлопнуть-то можно... Но как быть с Олей? У нее-то нет дороги назад! Посочувствовав себе самой как героине, она совершенно слилась с ней и уже не может от нее отделиться. Нет, он не может бросить здесь Олю!

— Эй, эй, не уходи в страну грез, — дергала Ольга его за рукав. — Не оставляй меня.

— Ну, что ты! Я тут! — открыл глаза Олег.

А сам подумал: интересно, а если бы в этот момент его подергала за рукав Марина, незаметно вернувшаяся домой? Он открыл бы глаза в России, на желто-коричневом диване? А Оля осталась бы одна?

— Поможешь мне?

— Да, конечно, — нетерпеливо сказал Олег, а сам спросил поскорее о том, что давно его мучило: — Но я попал сюда не совсем так. Книгу-то я раскрыл, но ведь там была ты. Ведь это ты меня позвала! Если бы ты меня не крикнула, я бы ни за что в эту Борунию не сунулся. Почему тебе это в голову пришло?

— Знаешь, это все само собой получилось. Я уже пожила здесь, с Геннадием познакомилась, с профессором физики, но тоска звериная все равно подступала вечерами. Сергея Бабушкина звала, Янку. Толку никакого! Однажды взвыла (вспомнила, что все с книги началось, а ты читатель жадный, — может, и на эту книгу наткнешься): «Олег! Капустин Олег Михайлович!» Ты и отозвался.

— Вот, значит, как, — думал вслух Олег. — Значит, я как персонаж, может, и не планировался автором. Я неожиданно возник. Как нежеланный ребенок. Поэтому автор не знает точно, что со мной делать! Прислушивается, вычисляет. То свободную реплику мне даст. То, наоборот, зажмет мне рот и что-нибудь за меня скажет. А в последнее время он, по-моему, надеется, что я на тебя повлияю в хорошую сторону. Поняла? Он думает, что я отважу тебя от Массимо! Поэтому он Геннадия ко мне с такой просьбой сегодня присылал!

Сестра со страхом смотрела на него.

— Но ты не бойся! Я не буду его рабом! Я помогу тебе, если это, конечно, в моих силах! Что тебе нужно?

Оля отозвалась не сразу.

— Олег, ты только не торопись отказываться. В гостинице, где жил Массимо, остался пистолет. Я хочу, чтобы ты его принес.

— Ты в своем уме? Зачем тебе пистолет? Да и уж наверняка они все в номере перевернули и нашли его. Глупо надеяться, что он тебя там дожидается!