Побег

Он умостился поудобней в своем уголке. Забренчали на гитаре, завелись петь, бросили, переключились на анекдоты. Забулькало в стаканах, запахло пивом. Песни были известные, анекдоты тоже.

"Вернемся к тосту, концовка еще не дотянута".

Через несколько минут он уловил, что речь шла о нем:

- Да он и не спит. Он просто меланхолик.

- У него сварливая теща и куча детей...

- Ребята, перестаньте.

- А собственно, почему? Битых два часа человек сидит как истукан. Не ест, не пьет и не веселится. Это неестественно.

- А может, он просто стеснительный?

- Сейчас я выясню! - произнес задорный девичий голосок.

Томина дернули за рукав, и он отозвался притворно-сонливым тоном:

- Я вас слушаю.

- Скажите, вы всегда такой... м-м... унылый?

- Я очень мрачен от природы. Кроме того, без малого два дня я толок воду в ступе. Не пробовали? Жуткое занятие.

- А куда вы едете?

Девушка была смугленькая, с ямочками на щеках. Ладно, давай поболтаем.

- В маленький далекий городок.

- Там вы тоже будете толочь воду в ступе? - ямочки стали глубже.

- Не исключено.

- Мне вас искренне жаль... Хотите бутерброд с сыром?

- Кажется, нет.

- А с колбасой?

- Спасибо, еще меньше.

- Ко всему прочему вы еще и вегетарианец? - вмешался сидевший рядом парень с гитарой.

Вместо ответа Томин тронул пальцем струну:

- Слышишь звук? Подтянуть надо.

- Может, споем? - улыбнулся тот насмешливо.

Томин забрал гитару, тщательно настроил. И сыграл "Чижика-пыжика".

- Ничего смешного. Подчас это сложнейший вопрос - где был Чижик-пыжик такого-то числа в такое-то время...

Он коротко задумался: в субботу непременно заставят петь. Надо хоть вспомнить, как это делается.

Он взял несколько аккордов и запел - ребятам не знакомое, потому что свое: про часы, которые шли, опережая время, и очень этим гордились; потом про то, как за Полярным кругом решили строить арбузолитейный цех... Тексты у Томина были юмористические, подтекст грустный и вольнодумный, мелодии запоминающиеся.

(Пора тогда стояла на редкость гитарная. Все пели, многие сочиняли, кто во что горазд. У Томина получалось недурно, а по мнению друзей, лучше всех).

* * *

На развилке шоссе чернел столбик с указателем: "Еловск - 12 км".

Возле него затормозил и остановился грузовик, в кабине которого сидел заросший исхудалый Багров.

- Все, браток, дальше не по пути, - сказал молодой шофер.

- Подбрось меня, парень, - с надрывом попросил Багров. - Хоть полдороги. Спешу.

Шофер хмыкнул.

- Все спешат. Время - деньги. А у тебя, похоже, ни того, ни другого.

Он дотянулся через пассажира до дверцы, открыл ее приглашающим жестом.

Багров не двинулся.

- Устал я. Тебе во сне не приснится, как я устал!

- Какая-нибудь попутка прихватит, - беспечно обнадежил парень. - Подождешь - не пропадешь!

Под тяжелым взглядом Багрова он осекся, насторожился. Густело молчание. Только щетки поскрипывали по стеклу. Парень инстинктивно подобрался, готовый к любой неожиданности.

Двенадцать километров. По сравнению с преодоленным расстоянием - такая ничтожная малость. Но их надо пройти на обмороженных ногах. Да еще скрытно, хоронясь и от встречных и от попутных. Двенадцать километров. Двенадцать километров. Если бы этот сосунок мог понять...

- Ну ладно. Пусть будет спасибо, - Багров заставил измученное тело пошевелиться, сполз на землю.

Прикрывая лицо, поднял воротник полушубка, который был ему и короток и тесен; надвинул шапку на лоб.

Грузовик испуганно умчался.

Первые шаги - самые трудные, позже боль притупится. Двенадцать километров - не полторы тысячи. Это близко. Это рядом. А мокрый снег - даже хорошо. Проезжим несподручно приглядываться, кто там пехом тащится.

...Томин находился в Еловске с утра.

Казалось бы, логично, попав в Москву, забежать домой и на работу, и он уже вышел на площадь со своим чемоданчиком и опустевшей "пропитательной" сумкой, но вдруг вернулся позвонить из вокзального отделения милиции.

На предположительном маршруте Багрова обнаружились наконец случаи недавних пропаж (шапка, полушубок, валенки, бидон молока). И если "автором" везде был Багров, то, судя по датам, двигался он на диво быстро.

Томин пересек площадь и взял билет до Еловска. Тревога, звеневшая до того комариком, зажужжала шмелем...

Первым прибежал в дежурку извещенный о прибытии инспектора МУРа участковый Иван Егорыч. Человек местный, что Томину и требовалось:

- У меня к вам тысячи полторы вопросов, и все как раз местного значения. Город, естественно, знает про побег?

- Понятное дело.

- И что предполагают о причинах?

- Да не очень и предполагают. Ждут, чего будет, - развел руками Иван Егорыч.

- Но случай-то редкостный!

- Так Багров и сам редкостный. Коснись кого другого, люди бы на все лады голову ломали. А раз Багров... чего только не вытворял...

- Особенно под градусом, - добавил дежурный. - Некоторые просто считают, что наскучило трезвому сидеть - он ноги в руки и пошел.

- И вы того же мнения, Иван Егорыч?

- Ну нет, не такой дурак, чтобы за пол-литра в побег. Какая-нибудь идея приспичила. А вот какая - тут за него не угадаешь.

- Надо обязательно угадать! Смотря по содержанию идеи, будем прикидывать, где Багрова искать.