Побег из Содома

По-хозяйски войдя в квартиру, женщины начали осмотр.

– Хочу отметить для электронного протокола: отдельные комнаты для детей – отсутствуют, – следуя за камерой в детскую, равнодушно произнесла соцработница. – Сертифицированных игрушек нет, дети играют вышедшим из строя утюгом, небезопасным посторонним предметом.

Увидев каменные лица Миротворцев, скрытые под форменными чёрными очками, младшая девочка ещё крепче прижалась к Папе и снова заплакала. Улыбнувшись, эксперт из минздрава тотчас же громко продиктовала:

– Ребёнок психологически травмирован и находится на грани нервного срыва. Очевидно применение физического и эмоционального насилия. Крупный план, живо! – скомандовала она, щелкнув пальцами. Мгновенно отреагировав на щелчок, камера быстро развернулась в воздухе и уставилась прямо в детское лицо. Девочка отшатнулась и прижалась к Папе ещё сильнее.

– Так, ну-ка, деточка, покажи мне ручку! – воскликнула медэксперт, показывая на маленький синяк. – Для протокола!.. – радостно взвизгнула она. – На младшей дочери обнаружены следы побоев.

– Какие побои? Вы что… Она просто упала случайно! – пытался возразить Папа.

– А вы не переживайте, суд во всём разберётся! – ухмыльнулась соцработница.

– Покажите медицинские карты ваших детей, – скомандовала медэксперт.

Отец молча протянул ей две пластиковые карточки, похожие на старинные кредитки. Проведя по ним сканером, медэксперт констатировала всё тем же казённым голосом:

– Для протокола: надлежащие прививки не сделаны, чипирование не произведено.

Она посмотрела на мужчину в упор и спросила, пытаясь изобразить участие:

– Почему не заботитесь о безопасности собственных детей? Вы ведь прекрасно знаете, что добровольное чипирование сокращает риск похищения почти до нуля.

– По религиозным причинам, – ответил тот, глядя в пол.

– Замечательно! – радостно отозвалась та.

– Семья социально неблагополучная, – продолжала сыпать сухими фразами соцработница. – С учётом наличия двух детей, доходы – ниже прожиточного минимума. Фрукты – просроченные. Мясные продукты – отсутствуют, – сказала она, брезгливо закрывая старенький холодильник.

– Почему не пользуетесь Федеративной продовольственной программой? – спросила наблюдательница из «Радужной Зари».

– Вы же прекрасно знаете, там сплошные ГМО… – тихо ответил Папа.

– Родина о ваших детях заботится, а вы, значит, государственным службам не доверяете? Понятно! – ухмыльнулась та.

– Для протокола!.. – громко произнесла соцработница, жестом направляя камеру на детей. – Дети физически истощены. Питание не соответствует установленным стандартам, программа продовольственной помощи игнорируется вследствие религиозных заблуждений. Надлежащий уход за детьми – не осуществляется. Ремонт в квартире – отсутствует, место отдыха и обучения не организовано.

Она брезгливо поджала губы и подытожила холодным тоном:

– По моему мнению, очевидна необходимость защитить детей от жестокого обращения. Что скажет экспертиза?

Медэксперт тотчас же отозвалась казённой, заранее заготовленной фразой:

– Дальнейшее пребывание в семье угрожает жизни и здоровью ребёнка.

– Осмотр окончен, – удовлетворённо выдохнула соцработница. – Органы опеки забирают детей, до окончательного решения Ювенальной комиссии. Вы имеете право обжаловать наши действия в установленном законом порядке, в прокуратуре и суде. Срок подачи искового заявления 10 рабочих дней с момента изъятия…

– Да что вы такое говорите! Что им здесь угрожает! – перебил их Папа, стараясь как можно крепче обнять своих дочерей.

– Руки убрал, козёл! – гаркнул Миротворец, грубо хватая младшую дочь за руку.

– Отпустите нас, мы никуда не пойдём! – закричали девочки, вцепившись в Папу и заливаясь слезами. Отец судорожно обхватил детей руками, пытаясь хоть как-то их защитить.

– Ну, держись, дебил! Сам напросился! – пробормотал Миротворец и, размахнувшись, со всей силы ударил Папу в живот.

Детский плач тотчас же перешёл в крик ужаса. Отец упал на пол, и оба Миротворца принялись методично избивать его ногами, пока соцработница и медэксперт оттаскивали от него девочек, волоча их по полу. Через несколько секунд мужчина перестал дёргаться и замер, потеряв сознание.

– Мы пойдём! Пойдём, куда скажете! Только не бейте Папу! Не бейте! Пожалуйста! – страшно кричала старшая дочь, сидя на полу и подняв руки. Младшая просто жалобно выла, как раненый зверёк, часто моргая мокрыми от слёз глазами.

Миротворцы взглянули на медэксперта, та кивнула головой, и они отошли от лежащего на полу тела.

– Факт сопротивления зафиксирован? – тяжело дыша, спросил один из Миротворцев.

– А как же! Всё снято! – отрапортовала наблюдательница.

– Отлично! Меньше будет апелляций, – удовлетворённо выдохнула соцработница и добавила:

– Камеру выключай. И так всё ясно.

– Так, девочки, собирайтесь, поедете с нами, – скомандовала медэксперт и взглядом отправила наблюдательницу и Миротворцев собирать детские вещи. Когда те ушли в детскую, обе женщины вышли на кухню и, достав тоненькие сигареты, закурили, стряхивая пепел в стоящее на столе блюдце.