Побег. По двум сторонам океана (СИ)

— Мама, а почему вы с папой назвали меня Аннетт? Ты же тоже Аннетт, — спросила она словно, перепрыгнула на другую тему. — Ведь сколько путаницы вызывают наши имена. Порой мы не знаем, к кому обращается собеседник: к тебе или ко мне.

Мама заметно повеселела, вспомнив свою маленькую дочку, но мрачность с лица не прошла.

— Мы с папой видели в тебе принцессу. Ты была для нас подарком с небес. Две твои старшие сестрёнки и брат умерли ещё в младенчестве, — Аннетт тяжело проглотила комок в горле, до сих пор она не могла вспоминать о трёх своих детях. — На тебя мы возлагали все свои надежды. Повитуха, когда увидела, воскликнула: “Вот крепышка! Да какая сильная-то!”. Вскоре уснув, ты напоминала спящую принцессу, а не маленького ребёнка. Мы решили дать тебе имя королев. А твой папа к тому же надеялся, что от меня к тебе перейдёт доброта и красота, — без смущения сказала Аннетт.

Анна поглядела в окно и точь сова произнесла:

— Вот и чувствовала я себя королевой. А монархи любят силой, а не добром решать свои проблемы.

Аннетт вновь потемнела лицом. Сегодня дочь её очень пугала.

— Анна, ты от меня ничего не скрываешь?

Анна повернулась к матери. Ей трудно было смотреть на эту Аннетт.

— Пора бы тебе узнать свою дочь.

***

В окно заглядывала большая луна. Луиза де Лоре в атласной ночнушке ложилась в постель. Луи не спал, он, оперевшись на левый локоть, думал о завтрашнем дне. Жена легка в постель и поцеловала мужа в щёку.

— Я знаю, что сейчас тебя тревожит. Наш сын Пьер, — проговорила Луиза. — Я знаю про вашу встречу.

Луи повернулся к супруге.

— Откуда? — ошарашенным голосом произнёс он.

— Услышала, как слуги перешёптывались. В доме, где много ртов, сложно сохранить тайну от одного человека.

Муж нежно прижал к себе жену.

— У нашего сына была очень тяжёлая жизнь, — Луиза вздрогнула, лицо её омрачилось страхом. — Но сейчас у него всё хорошо, есть работа, друзья, любимая девушка… семья. Пьер где-то выкопал себе нового отца.

Луиза облегчённо выдохнула: её единственный сыночек счастлив.

— Но вот нас простить он никак не смог, — сжав зубы, сказал Луи. — И никогда не простит. Он пошёл в твоего отца. Но только вместо настойчивости Филиппа ему досталось ослиное упрямство.

Жена погладила мужа по руке.

— Не сердись так на Пьера. Лучше радуйся, что он не пропал в каких-нибудь трущобах. А где он живёт? Я смогу видеть Пьера?

Луи грубо скривил рот.

— Да завтра ты может его увидеть. Он, понимаешь, из всех девушек Франции влюбился в Софи Дюшен! Не жалко ли ему своей репутации, ведь не портным Пьер стал!

Луиза прижалась поближе к мужу. Маркиз почувствовал, как тряслось тело супруги.

— Луи, если нашему сыну с ней хорошо. Пускай будет с Софи. Если он нас ненавидит, то мы оставим Пьера в покое, — проговорила сквозь слёзы Луиза.

***

С первыми лучами солнца здание суда было окружено дотошными журналистами и простыми людьми, интересующимися делом Алексиса де Ландро. Смерть маркиза де Ландро, отважного генерала, благодетеля и защитника обездоленный поразила многих. Все хотели знать, кто же совершил такое ужасающее злодеяние и за что. Семья де Ландро вместе с прокуратурой скрывала от общественности ход расследования, а также никому не сообщалось о письме, которое пришло к Аннетт де Ландро вместе с рукой её мужа. Однако благодаря настырным журналистам письмо, а затем и история о мальчишке Жюле Жаке всплывала наружу. Общество было поражено, узнав, какое преступление совершил всеми любимый Алексис де Ландро, а затем скрыл правду ото всех. Оно задавалось вопросом: почему де Ландро позволил памяти о молодой юноше, который спас ему жизнь, попасть в забвение, а предателя родины Поля Фуркада признать достойным воином, погибшим за свою страну? Многие почитатели маркиза де Ландро отвернулись от своего кумира, узнав о его прошлом. Но большинство поклонников осталось верны генералу де Ландро, ведь многих просто бы не было на этом свете, если бы не Алексис.

Суд над подозреваемым в убийстве давал толпе ещё больше вопросов. Почему обвинили обычного воришку, если в письме отчётливо было написано про месть за убитого сына? Если письмо было отвлекающим манёвром, то откуда простой мужик мог знать о прошлом генерала де Ландро? Общественность раскололась на два лагеря: одни считали Игаридье коварным преступником, другие же говорили о подлой подставе невинного человека.

Суд проходил открытым, однако пустить всех небезразличных было невозможно — здания суда их просто бы не вместило. Все места в основном заняли родными, друзьями да знакомыми покойного де Ландро и подсудимого.