Побег. По двум сторонам океана (СИ)

Анна с мамой прибыла к зданию судейства почти одновременно с семьёй Софи. Журналисты тут же окружили женщин и девушек и начали задавать им самые больные вопросы, записывая ответы и реакцию на вопросы в тетради. Аннетт с дочерью держались величественно и непринуждённо, они привыкли уже к журналистам. У Леонтины также была на лице написана невозмутимость. А вот Марлин с Софи растерялись, они отвечали невпопад, терялись и забывались. Марлин попросила репортёров оставить их в покое, но журналистов становилось ещё больше. С трудом им удалось скрыться в здании.

— О Боже! — воскликнула Марлин. — Они меня с Софи опишут в газетах, как об угрюмых и диких женщинах.

— А вы не читайте газеты и будьте спокойны, — сказала Аннетт, привыкшая к статьям в газетах самого различного характера. — Главное, что ваши лица они не смогут показать в газетах и журналах.

Скоро к суду приехали Пьер, Экене и Дэвид. Благодаря Софи их спокойно пропустили во внутрь. Вдруг ребята услышали из толпы знакомый голос:

— Возьмите и меня с собой!

Это был Денис Лаванье. Он втиснулся сквозь толпу и охрану и поздоровался со всеми.

— Надеюсь, одно местечко для меня найдётся? — поинтересовался он.

— Если только Анна Ландро не будет против, — произнёс Пьер.

Денис, как и подобает присутствующим на такой важной процедуре, был одет в строгим костюм.

— Я, как и вы, тоже никогда не был в судах, — рассказал он о причине прихода.

Софи с юношами прошла в залу. Возле председателя суда сидел знаменитый уже Урбен Игаридье, рядом с полицейскими. Игаридье был внешне невозмутим, но внутри у него бешено колотилось сердце. Он искал глазами дочку и Марлин, но увидев их, тут же отвёл взгляд. Урбен стыдился своего положения, два близких человека сейчас приносили ему не радость, а боль. Урбен страшился, что отныне он сможет их видеть только через тюремную решётку. Но он не терял веру и старался отгонять чудовищные мысли, представляя, как он обнимется с Софи и Марлин после освобождения.

Дэвид, зайдя в залу, тут же подбежал к Изабелль и закружил её в воздухе. Он стал нашептывать ей ласковые утешительные слова, будто бы на скамье подсудимых сидел не отец Софи, которой была нужна дружеская поддержка, а Изабелль.

— Интересно, твои родители здесь? Как друзья семьи Ландро они обязаны прийти, — спросил Экене, сохранявший в этом шуме спокойствие и самообладание.

— Не знаю, — растерянно произнёс Пьер.

Он оглянулся в поиске матери и отца. Тёплая рука легка ему на плечо. Пьер обернулся и увидел свою маму.

Луиза смотрела на сына тоскующими глазами, в которых сидела печальная радость, и прижала Пьера к сердцу. Неподалёку, повернувшись спиной, стоял Луи, хмуро поглядывая на сына.

— Мама… — смог только сказал Пьер.

Но Луиза перебила его:

— Не говори ничего, сынок. Я так счастлива, что встретила тебя вновь. Мы с отцом отпускаем тебя. Мы не будем пытаться связаться с тобой. Я знаю, что ты нас не простил. Я желаю, только одного для тебя, сын, — сказала Луиза дрожащим голосом. — Живи счастливо. А моя мечта сбылась — я увидела тебя, обняла и убедилась, что с моим драгоценным сыном всё хорошо.

Луиза отпустила Пьера и ушла. Она с мужем заняла места в самом конце зала от семей подозреваемого и убитого. Женщина всё время поворачивала голову в сторону сына, её же мужу, как будто было начихать на найденного недавно сына.

— Как ты? — сочувственно спросили Софи и Экене Пьера.

— Со мной всё хорошо! — улыбнулся Пьер им.

Софи поцеловала его в губы, она была безумно рада за любимого.

— Не такая уж твоя мама и плохая женщина, — подметил Экене.

Пьер взял девушку и брата за руки. Денис радостно и немного удивлённо присвистнул.

— Софи! — вдруг ребята услышали голос Анны де Ландро. — Суд начнётся ровно через пять минут. Наши мамы сели рядом. Пошли скорее.

К ребятам вышла Анна. Экене тотчас увидела Анну. Он совсем перестал был похожим на того весельчака, который совсем недавно называл Анну своей невестой. Её лицо мгновенно напомнило ему о казни родителей и сестры, о предательстве, о желании убить Пьера, своего брата, о смерти Марани. Сердце Экене наполнилось болью. В глазах Анны отражались самые ужасные моменты его жизни.

Анна изменилась тоже. Стойкость, невозмутимость, спокойствие мигом исчезли. Анна пошатнулась. Она побледнела, и язык словно прилип к горлу. Она не могла вымолвить ни слова и печально смотрела на Экене, в глазах находилась боль.

— Софи, пошли, — с трудом Анна и обратилась к оставшимся. — Вы сядете рядом с Софи, а я буду на заднем ряду с Изабелль и Дэвидом.

— Курица, — вдруг донеслось до неё слова Дениса.

— Индюк, — ответила тихо Анна.

С уходом Анны Экене не стало легче. Он не знал, что с ним такое, но с явление Анны оживило в Экене самые страшные дни его жизни, безрадостное прошлое вновь пронеслись перед его глазами. Тела родителей стояли перед ним как живые. Он знал, что Анна не виновата в смерти мамы, папы и сестры, но боль от потери самых близких людей именно сейчас ожила в нём.

— Ты в порядке? — обеспокоился Пьер. — Давай сядем подальше.

— Нет, Софи нужна поддержка, — заявил Экене.