Побег. По двум сторонам океана (СИ)

Один только Акиш стоял в толпе и испуганно смотрел на старшего брата, держа за руки близнецов. Он думал, вступаться за брата, беря гнев вождя и соплеменников и на свою голову, или стоять в стороне.

— Хороший пример подаёшь ты своим сыновьям, — огрызнулся Экене. — Как был жалким трусом пять лет назад, так и остался им.

Тинуваку кричали гневные выкрики Мадиве, угрозы его жене и детям. Молодой юноша схватил с земли тяжёлый камень и занёс его над головой Мадивы.

— Сейчас ты у меня попляшешь!

— Прекрати!

Парень почувствовал на груди возле сердца острое копьё. Его держал Экене.

— Брось камень и твоя жизнь оборвётся за мгновения, — прошептал он.

Экене подошёл к Мадиве и закрыл его спиной.

— И это вы называете благородством? Толпой нападать на одного? Как же легко обозвать убийцей молодую девушку Юну и решить её убить или же считать предателям товарища только потому, что он полюбил соплеменницу врагов. Где же ваше понимание, честь и смелость, которым вы учите своих детей? Кажется, что я стою среди гаапи, а не тинуваку, — хмыкнул он.

Экене отошёл от Мадивы и произнёс:

— Никто не посмеет ударить или оскорбить этого человека. Я не выпущу копьё из рук.

Но парень, который хотел бросить в предателя камень, не испугался Экене.

— Нашёлся тут любителей всякой мерзости!

И занёс опять камень.

Вдруг юноша почувствовал острую боль в правой груди и увидел, как оттуда сочится кровь. С его же собственной копьём стояла рядом Токи.

— Хочешь копьё в левой стороне? — задорно спросила она.

Токи вышла к Экене. Не обращая внимания на ошарашенного дядю, она сказала:

— Меня учили, что за своих соплеменников надо отдавать жизни, и если придётся, то и убить врага. Так что за друга Мадиву я пойду напролом.

Азубуик растолкал людей и подбежал к Токи.

— Как ты посмела? — заорал он. — Ты, глупая девчонка, да ты…

Экене повернулся к вождю и спросил у него:

— А может быть Токи пора стать умной? Узнать всю правду? Да не только Токи.

Экене замолчал и твёрдо промолвил:

— Я не могу больше позволять обманывать моих друзей.

Он не утаивал ни слова, он говорил всё, что рассказал ему Пьер и Бохлейн про Тинуваку и Гаапи. Первые вожди, начавшие войну, отец Абени и Юны, бревно, служившее приманкой для несчастных беглецов гаапи, спасающих от тирании вождей и старейшин, и которое помогло унести жизни на тот свет Чунгу и семье Экене. Внушение детей с малых лет ненависти к соседнему племени. Истинное значение каби. Ничего Экене не утаил от соплеменников.

Дети, подростки и его ровесники изумлённо принимали правду. Многие взрослые с трудом осознавали, что и их тоже обманывать. Как-никак правду о вождях и убийстве Адаез знали только избранные.

Экене закончил говорить. Азубуик гневно шепнул:

— Ты пожалеешь, что рассказал это.

— Вы меня собираетесь убить? — спросил Экене и обратился к тинуваку. — Если меня найдёте мёртвым в хижине или меня сожрут дикие звери — знайте, кто это устроил.

Он подошёл к брату и сёстрам и тихо им сказал:

— Пойдёмте домой.

Случайно он поймал на себе печальный, но гордый взгляд Бохлейна.

— Извини, но если я решил рассказать правду, то про тебя пришлось упомянуть, — сказал Экене.

— Ты нажил себе кучу проблем.

Экене кивнул головой:

— Знаю. Но я не могу мириться с окружающей несправедливостью. В своё время ты принял хорошую тактику — молчать и позволить племени жить спокойно и мирно, со скрытой ненавистью к нашим собратьям. Но мирное русло — это не моё. Я решил изменить своих соплеменников.

***

Вошла луна, небо накрыла тьма. Про состоявшую свадьбу никто не думал, только за исключением жениха и невесты, которым было не до первой брачной ночи. Обычно были слышны радостные голоса соплеменников, которые ещё не легли спать, но в деревни стояла гробовая тишина. Иногда лишь её нарушали возгласы ребят, которые ругались с родителями. Экене и его родные собирались ложиться спать. Но в дверь постучались.

— Кто там? — спросил Экене, протирая сонные глаза.

За дверью стояла Токи, взволнованная и вздрагивающая.

— Можно к тебе?

— Конечно, — пустил её Экене. — Что случилось?

Токи отдышалась и гневно выкрикнула:

— Я поругалась с дядей. Я всего лишь сказала ему, что он меня сильно огорчил. Так дядя набросился на меня, начал ругать, на чём свет стоит, обвинять в моей испорченности, говорил, что стыдно ему за меня и всё такое. Представляешь, он запретил нам общаться! Ты, видите ли, дурно на меня влияешь! — всплеснула руками Токи. — А когда я заявила дяде, что я сама решаю с кем мне общаться, а с кем нет, то дядя сказал: “Я твой вождь. Ты обязана подчиняться мне!”.

Экене предложил Токи воды и улыбнулся:

— А ты чего ожидала, когда защитила Мадиву и тем самым выступила против правящей власти?

Токи держала деревянную чашку и грустно смотрела на воду.

— Можно у тебя переночевать? — робко спросила она. — Я не хочу возвращаться домой. Понимаешь, у Ненжёди маленький младенец, а у Гарани дочка что-то приболела, вот я и решила, что лучше пойти к тебе.

— У меня тоже дети, — засмеялся Экене.

Токи подняла глаза от чашки и почти шёпотом произнесла:

— С тобой мне поспокойнее, чем с подругами. Всего лишь на одну ночь.