Побег. По двум сторонам океана (СИ)

Экене пожал плечами и указал на “комнату” девочек.

— Как хочешь, я тебя не выгоняю. Если тебе некуда идти, то оставайся у меня. Поспишь с моими сёстрами.

========== Глава 12. Несостоявшийся бунт ==========

Утро началось с взбешённых криков Азубуика. Вождь метал громы и молнии, ища племянницу. Азубуик вместе с друзьями влетел в хижину Экене, выбив слабую соломенную дверь, и, не замечая перепуганных детей, схватил за волосы Токи и выпихнул её из хижины.

— Шлюха! Жалкая подстилка! — заорал он. — Я тут всю ночь ищу тебя по лесу, в Нолошо бегал, а ты, спишь с этим болваном! Мне стыдно, что ты дочь моего брата!

— Дядя, у нас ничего не было! — заоправдывалась Токи. — Я только переночевала у Экене, я…

— Молчать!

Вождь не слушал объяснений любимой и единственной племянницы, которой не мог до сегодняшнего дня ни в чём отказать. Заломив Токи руки, Азубуик отвёл её домой, крича за всю деревню о своём позоре.

— Дрянь, — сквозь зубы проговорил Экене и сказал невесело сёстрам. — Вот что бывает, когда просто остаёшься на ночь у мальчишки. Будьте осторожны.

Азубуик вскоре вышел из дома. Ему, как вождю, предстояло отправиться на охоту, и Азубуик не мог позволить семейным склокам нарушить свои обязанности. К племяннице дядя представил своего верного друга и помощника и строго настрого запретил Токи даже выглядывать из окна.

Экене был одним из лучших охотников, но на сей раз Азубуик не назвал его имя одним из первых. Вождь лишь сурово отводил взгляд от Экене, который мало того, что раскрыл многолетнюю тайну соплеменников, но и совратил его племянницу. Но Экене не слишком-то сильно обиделся на гнев вождя. Он знал, что никто его по голове на вчерашний поступок не погладил, да и дела у Экене другие есть, более важные, чем охота.

Сплочённые и дружественные тинуваку сидели в разных углах. Отец и сыновья словно не замечали друг друга. Мужчины подозрительно посматривали на вчерашних друзей и отворачивались, юноши перешептывались, пытаясь понять: мой лучший друг также был одурачен или знал правду изначально?

Азубуик назвал мужчин и юношей, которые, как он считает нужным, должны пойти с ним в этот раз. Был рассказал план предстоящей ловли антилоп. Сборы закончились. Неожиданно в толпе раздался голос.

— А мы точно на антилоп охотиться будет?

Молодой парень встал и уставился на вождя. На левой груди оставалась недавняя кровь от острия копья. Юношу звали Трип.

— Может быть, нас заставят что-нибудь другое совершать? — спросил он с отвращением вождя и старейшин.

Не дожидаясь ответа, Трип повернулся к соплеменникам.

— А мы можем быть уверенны, что пока мы охотимся непонятно за кем, наши семьи будут живы и здоровы? Вдруг, их в жертвоприношение принесут или ещё что-нибудь сделают? От них же всего можно ожидать.

В толпе раздался гул. Второй парень встал к Трипу и резко спросил Азубуика:

— Почему же вы собираете нас, а не любимых каби? Как же хорошо вы придумали: самые лучшие места занимают обманщикам, а мы вынуждены подстраивать и под вас всех, и под погоду, и под стада животных!

Тинуваку начинали сердиться. Напряжение становилось невыносимым. Никто уже не бранил вождя, соплеменники перекинулись друг на друга. Сыновья бухтели на отцов, те на родных братьев, которые знали чуть больше их самих. Лучшие друзья яростно обругивали друг друга.

— Да как ты не мог ничего знать! Твой отец — каби! — кричал молодой парень.

— Я больше тридцати лет называю тебя своим другом, — восклицал мужчина. — А ты, оказывается, состоял в заговоре, который дал начало войне. Ты не меньше гаапи виновен в смерти моих родителей!

Охота отменяется — догадался сразу же Экене. Как бы самих себя не поубивали. Азубуик беспомощно озирал ругающихся соплеменников. Впервые за время своего правления он оказался бессильным, его слова никак не могли повлиять на соплеменников. Азубуик разъярённо смотрел на Экене — вот кто главный виновник!

Ругань, крики и проклятья доносились по всей деревни. Их услышал и Бохлейн. Старейшина, опирающийся на палку, что тоже давалось ему с трудом — в далёком прошлом Бохлейн потерял два пальца на правой руке благодаря леопарду — вышел к соплеменникам.

— Прекратить гавканье! — заявил он.

Голос Бохлейна был слаб, но его кряхтенье услышали все.