Побереги силы

— Уклонение Оливии от общения с редактором создает ему лишние проблемы в издательстве. А он и так под огромным давлением из-за болезни отца и финансовой ситуации.

— Определенно, — Морган вытерла салфеткой рот. — Джейк Райли нуждается в деньгах, он был возле дома Оливии в вечер перед ее исчезновением, а уровень стресса у него зашкаливает.

— Но чего бы он добился, похитив Оливию?

— Не знаю.

— Возможно, он хотел добиться от нее заявки на книгу и утратил контроль, — предположил Ланс. — Он зол и в полном отчаянии.

Он мог убить ее случайно.

— Возможно, — согласилась Морган. — Но, по словам Джейка, Ким тоже нуждается в деньгах. Но опять же, ей выгоднее, чтобы Оливия оставалась живой и здоровой. Чтобы приносила ей больше доходов.

— Могло быть что-то, что мы не проверили? — откусил от сэндвича Ланс.

Морган сунула использованную салфетку в опустевший пакет.

— Пока ты будешь рулить, я просмотрю налоговые отчеты — вдруг я обнаружу еще какую-то недвижимость, принадлежащую Джейку или его отцу.

Ланс подал назад, насколько мог, чтобы не зацепить стоявшую за джипом машину. Затем отъехал от поребрика и устремился к Бруклинскому мосту. Возможная мотивация Джейка или Ким была неясна, но отчаянная потребность в деньгах порой побуждает людей делать самые неприглядные вещи.

Глава двадцать седьмая

Лучи света пролились потоком в окно и упали на его кровать. Шарп потянулся к Оливии. Он почти ощутил шелковистость ее блестящих темных волос. Но его рука опустилась на пустую подушку. Воспоминания о паре прошедших дней нахлынули обратно. Шарпу захотелось вернуться назад — в свой сон, в котором Оливия была рядом с ним. Вытащить ее из постели на утреннюю пробежку. А еще лучше — прижать ее к себе и провести весь следующий час, занимаясь с нею любовью.

Но ничего этого он сделать не мог.

Оливия пропала.

Шарп перевернулся на бок и уткнулся лицом в подушку. Оливия ночевала у него всего раз в неделю, но его подушка хранила ее запах. Еле уловимый цитрусовый аромат ее шампуня защекотал ему ноздри, проник в его горло и разбередил саднящую болью пустоту вокруг его сердца.

Я должен ее найти!

Шарп просто не представлял себе будущего без Оливии. До этой недели он, хоть и подумывал, но больше побаивался брать на себя какие-либо обязательства. А сейчас он осознал: все его попытки встать в позу были пустой, неоправданной тратой времени.

Времени, которое он мог использовать, чтобы узнать ее лучше.

Времени, которое вернуть назад было уже невозможно.

А что, если он никогда ее не найдет? Или найдет, но она будет…

Проработав столько лет детективом, Шарп понимал: шансы на ее возвращение домой живой и здоровой утекали, словно капли воды сквозь его пальцы. Сообщения о пропавших без вести людях и снимки, сделанные во время вскрытия трупов, постоянно всплывали у него в памяти.

Слишком много таких случаев было за его практику…

В бытность патрульным офицером Шарпу приходилось уведомлять людей о гибели их родных в автокатастрофах. Тогда ему казалось, что это худшая из всех обязанностей полицейского. Потом исчез отец Ланса, и Шарп осознал, что незнание — невозможность для семьи, потерявшей мужа и отца, поставить точку — могло быть не менее разрушительным для психики. Ланс и его мать прожили, не зная, что произошло с Виком Крюгером, двадцать три года. И все это время печаль терзала их сердца на пару с надеждой. Пока не осталось ничего, кроме невыносимой муки. Ланс еще двигался дальше по жизни, а вот Дженни целиком отдалась своей боли.

Вплоть до сегодняшнего дня Шарп не мог во всей мере оценить глубину эмоционального выгорания, вызываемого незнанием. Но он также не мог себе представить, что с ним будет, если он узнает о смерти Оливии. Или увидит ее обнаженное и покрытое синяками тело на столе для вскрытия в морге. Его воображение подло замещало лицом Оливии лица всех тех жертв, чье вскрытие он наблюдал за свою карьеру полицейского. Его нос разъедал формалин, глотку душил запах разлагавшейся плоти, глаза резало от вида органов, извлеченных из вспоротой брюшной полости, а в ушах стоял противный звук медицинской пилы, разрезающей череп.

Шарп заморгал, пытаясь избавиться от отвратительной картины. Ему нужно было вернуться мыслями к расследованию. Он слишком много повидал на своем веку и слишком много знал, чтобы отрицать возможный исход их поисков. Но позволять воображению и памяти угнетать его ум, было опасно. Его ум должен был оставаться холодным. Или… питаться надеждой. Пусть эта надежда и таяла с каждым часом.

Тоска и отчаяние не вернут Оливию домой. Возьми себя в руки и займись делом немедля!

Шарп оторвал голову от подушки Оливии, сел и свесил ноги с кровати. Покосился на телефон — Ланс и Стелла оставили ему сообщения. А было уже почти два часа дня! Он проспал шесть часов…

А ведь он только прилег вздремнуть. Но сон увлек его в такую глубокую темную пропасть, что он даже не услышал телефонных оповещений.