Побочное действие

А может, и не выкрикнула, просто всплеск эмоций резанул нервы Мэл подобием вопля. Там, куда указывала тонкая белая рука, созвездия закрывало что-то, похожее на столб абсолютной темноты. Высокий, по форме напоминающий свечу, а если совсем уж напрячь глаза, ещё и покрытый каким-то рельефом – воображение дорисовывало причудливые узоры. Камни, окружившие огромную свечу, образовывали слишком идеальные для природных скал углы. Стены. Чёрные галереи, кажется, даже ступени, что-то вроде каменного лика после подъёма по ним. Если только ночь не играет с глазами злых шуток, подсовывая то, чего нет. Хотя вряд ли, иначе откуда этот запах бесконечного времени из проёмов древних галерей, что наверняка скрыты за тёмными стенами. И ощущение взгляда – не само ли это время, замерев, смотрит на посмевших тревожить его вялое в этих местах течение?

Что-то почти мистическое. Ни в какую мистику Мэл, конечно, не верила, и даже с ползущим по затылку и спине ознобом всё равно шла вперёд. Считала метры, секунды.

– Внимание, открытие портала через… десять…

С самого верха башни-свечи грохнул выстрел, раскатистое эхо пронеслось по склону вслед за массивной пулей. Девять. Мэл почуяла дуновение смерти, вместе с дальним звоном автомобильного стекла и последним вздохом воина ракьят, голова которого просто взорвалась. Восемь.

«Как спелый арбуз», – пронеслось в мозгу Мэл вместе с мигом сложившейся картинкой, будто стал единым целым узор сломанного калейдоскопа. Северо-восток. Гора. Руины храма. Семь. Второй выстрел. Вторая смерть, безоговорочная и неотвратимая – воин упал ничком, подмяв под себя бесполезный автомат, потому что безголовым оружие не нужно. Шесть.

– Дом, семьи. Прячьтесь – вас там больше не дождутся. Как я не дождался сына. Молитесь, ругайтесь – в кого вы там верите, может, вас они услышат перед смертью. Меня не слышат. Когда, когда же, сколько вас должно быть по счёту, чтобы наконец услышали…Сквозь жар бега и тропической ночи Мэл обдало холодом, леденящим, почти неземным – будто наверху башни скрывался уже не человек. Чёрный ангел смерти, отчаявшийся, ведущий войну с живыми, – ради единственного взгляда с неба или откуда-то ещё. Если допустить, что рядом с ангелом может вдруг тихо, но настойчиво запищать вызов рации.

Пять. Четыре. Три. 

Два. Один. Кто, спрашивается, программировал этого робота – бледно-голубой шар зародился точно напротив ниши в стене внешней галереи, расплескав свет по плоскому бельмастому лицу статуи неведомого божества. По шару бегали молнии, растягивали его от центра к контуру слепящими протуберанцами. А потом развернули сразу и вдруг в невыносимо лазурный диск метра два в диаметре. Ноль. Диск замер, плещась рябью контролируемой энергии, и вправду похожей на волны в маленьком озере. Считанные метры. Считанные шаги.

– Видишь её?! Видишь суку?! – орали всё это время в ухо снайперу на башне, так громко, что болели барабанные перепонки у Мэл. Приложившись к рации, Ваас надсаживался криком, кажется, оставив мысли схватить «миноискатель» живой и невредимой при виде знакомых бликов вверх по склону. О, он помнил, что означает этот свет. И слишком ненавидел, чтобы отпустить в него свою законную добычу.

– Стреляй! Сними эту стерву!

– Давай, выполняй приказ. – Нет, Мэл никогда не замечала за собой способности передавать мысли, а не только их принимать, но сейчас чуть притормозила, чтобы чётко чеканить в голове каждое слово. Чтобы притянуть к себе Эбби, неосознанно или в надежде: ангел смерти решит всё единственным для обеих выстрелом. Мэл чуяла льдистый, усиленный оптикой взгляд. Чуяла, будто в противовес этому холоду, и пламя, бушующее в груди Вааса. На расстоянии ментального удара – нужно только потянуться, только понятно ведь, что силы на исходе, вытекли с кровью и потом в землю и камни острова. Ничего не осталось, только статуя пялилась каменными глазницами, точно ждала, когда к подножию её лягут новые жертвы.

– Давай же, стреляй! Двух сразу – две ступеньки к Бездне, только ему нас не отдавай.

У ангела смерти дёргалось левое веко, сильно, болезненно, но сам он почему-то медлил в своём укрытии на вершине башни-свечи. На миг только прикрыл глаза, которые запомнились пронзительно синими, чуть склонил голову и устало потёрся бровью о край резинового наглазника.

– Я так и не узнал, как тебя зовут… – Невероятно лазурные волны обнимали, плескались со всех сторон, когда Мэл, подтолкнув Эбби вперед себя, услыхала это в голове. Потом Алвин снова в одно движение слился с винтовкой.

Глава 30