Побратимы

В Вологде ситуация с размещением пациентов складывалась по-другому – для лечения блокадников и других эвакуированных граждан были открыты шесть госпиталей в зданиях поликлиник, больниц, школ[324]. Согласно учетным данным, в июне 1942 г., когда начался третий летний интенсивный поток блокадников, большинство госпиталей Вологды были заняты максимум на 50 %, а в госпитале № 4, вместимость которого составляла 260 чел., были размещены 12 чел.[325] Вполне вероятно, что большинство пациентов из второго потока эвакуации уже были вылечены, а третий поток только начинался. После снижения интенсивности потока осенью 1942 г. госпитали начали постепенно закрывать[326]. Летом 1943 г. были расформированы два последних госпиталя для блокадников в Вологде[327].

На физическое состояние людей в Вологде и области влияли не только последствия тягот повседневности блокадного города, но и другие факторы: недостаток еды и перебои с водой; перегруженность эшелонов; отсутствие тепла и света[328]. Некоторые блокадники пытались скрыть свое болезненное состояние, не желая оставаться в Вологодской области, что вело к ухудшению их самочувствия и летальным исходам[329]. Уже приводились примеры о вреде обильного питания в пунктах приема и смертельных случаях вследствие переедания. Изолятор Череповца, принимающий жителей блокадного Ленинграда для лечения, не только не вмещал всех пациентов и не был приспособлен для лечения, но и не соответствовал санитарным нормам. По отзывам и справкам о работе эвакопункта, с первого дня работы учреждение имело недостаточную материальную базу: не хватало белья, халатов, медицинских инструментов и инвентаря[330], одеяла были старыми и изношенными[331]. Некоторые пациенты не имели сменного белья[332]. По вопросу стирки белья пациентов изолятор имел договоренность с прачечной, при этом по правилам работники изолятора вынуждены были привозить свои моющие средства – в противном случае белье не принимали[333]. Весной 1942 г. в период наплыва пациентов в прачечной отключили электроэнергию и водоснабжение. Учитывая, что многие больные страдали поносами и сменного белья не хватало, санитарная ситуация в изоляторе оказалась очень сложной[334]. Помещение изолятора не было подключено к сетям водоснабжения и водоотвода. Работники приносили воду из колодцев, расположенных в городской черте. Весной 1942 г. в ближайших колодцах воды не было, а доставлять ее из другого места не представлялось возможным из-за отсутствия не только автотранспорта, но и гужевого[335]. Кроме того, изолятор не был обеспечен в достаточном количестве дровами и был отключен от электроснабжения[336]. Изолятор не имел столовой для работников и пациентов. Для питания пациентов санитарные работники приносили еду из столовой инфекционной и железнодорожной больниц – три раза в день они ходили за питанием пешком и приносили уже остывшую еду[337]. В 1942 г. инфекционная больница временно прекратила готовить диетическое питание для изолятора – эвакопункт не поставлял необходимые продукты[338].

В госпиталях Вологды были схожие проблемы, в некоторых из них отсутствовала канализация или не работали туалеты[339], не хватало медикаментов и дров[340]. Пациентам привозили остывшую еду из треста столовых[341]. В одном из госпиталей часть пищи, предназначенной для пациентов, употреблял персонал[342]. Как следует из докладной заведующего горздравотдела Вологды, в госпиталях не хватало врачей и медперсонала из-за перевода их в другие места, ощущался недостаток белья из-за необходимости его частой смены. Здания не были приспособлены для размещения лечебных учреждений[343].

В антисанитарных условиях серьезной проблемой становился педикулез. Работники здравоохранения пытались активно бороться с этим заболеванием. Все, кто приезжал в Вологду и уезжал из города, должны были проходить обязательную санитарную обработку[344]. Пациентов отправляли в специальное помещение – мыли, стригли волосы по всему телу, одежду подвергали тепловой обработке, в некоторых случаях обрабатывали специальным раствором. Весной 1942 г. врачи стали осматривать пациентов, размещенных в изоляторе Череповца. Людей, которых не удавалось излечить от педикулеза, отправляли в инфекционную больницу[345]. Об антисанитарных условиях и проблеме педикулеза писали и в источниках личного происхождения: блокадница Татьяна Старостина, живя в бараке в Вологде, сделала следующую запись в своем дневнике: «Спим в одежде. Вшей у нас пока нет. Обсыпаемся пиретрумом. Мыться не моемся, редко – руки и лицо. Вода – редкость»[346]. Все указанные факторы негативно влияли на здоровье блокадников, уже серьезно подорванное во время проживания в Ленинграде.