Почему Беларусь не Прибалтика

Помимо прочего, латвийская «языковая полиция» в последние годы прославилась постановлением рестораторам о том, что спринг-роллы — блюда, приготавливаемые путем заворачивания, скручивания, следует называть голубцами (tîteňi), попутно указав на «недружественные латышскому языку названия» ряда злачных мест, использовавших английские слова, и ополчившись на одну картинную галерею, использовавшую в названии выставки буквы из кириллицы.

Впрочем, даже дискриминационное языковое законодательство, запрет русских школ и «языковой террор» инспекторов-филологов — это мелочи по сравнению с институтом «неграждан».

Латвия и Эстония начали свою постсоветскую «демократическую» историю с того, что лишили треть своего населения гражданства и всех положенных гражданам социальных, экономических и политических прав.

В соответствии с доктриной континуитета — правопреемства с межвоенными Первыми республиками и восстановления довоенной государственности, гражданство Латвии и Эстонии в 1991 году получили только те, кто имел его до 1940 года, а также их потомки. Всех, кто переехал в прибалтийские республики в советский период, оставили без гражданства.

Поэтому более миллиона человек в Прибалтике юридически стали людьми «второго сорта», «негражданами». Им было запрещено участвовать в выборах и референдумах, состоять на государственной и муниципальной службе, оформлять в собственность землю и недвижимость, принимать участие в залоговых аукционах при приватизации предприятий.

«Неграждане» не имели права на получение социальной помощи, на защиту государства за рубежом, на ношение огнестрельного оружия. При вступлении Латвии и Эстонии в Евросоюз прибалтийские «негры» (сокращение от «негражданин») не получили статуса граждан ЕС.

Беларусь хоть и «последняя диктатура Европы», но представить, чтобы там творилось такое, просто невозможно. Между тем именно «прогрессивный» опыт стран «демократической Балтии» представляется белорусским националистам эталоном превращения постсоветской республики в национальное государство европейского образца. В частности, перенявшие «передовой» прибалтийский опыт змагары предлагают:

• Использовать в Республике Беларусь доктрину континуитета, установив правопреемство с Белорусской народной республикой, со всеми вытекающими из этого юридическими последствиями (включая территориальные претензии к соседям).

• Отменить государственный статус русского языка.

• Закрывать русские школы, детей из русскоязычных семей переводить на белорусский язык обучения.

• Запретить русский язык в документообороте, топонимике, работе государственных СМИ.

• Постановить целью существования Республики Беларусь сохранение и развитие языка и культуры белорусской нации.

Однако Беларусь — не Прибалтика, и националистические взгляды на межнациональные отношения там — удел секты маргиналов, ненавидимых абсолютным большинством населения.

Сохранившийся в белорусском обществе интернациональный подход к национальной политике в принципе отвергает понятие национального меньшинства. «У нас нет никаких меньшинств, ни сексуальных, ни национальных. Это всё наши граждане. Это наши поляки, это мои поляки», — неоднократно говорил по этому поводу Александр Лукашенко.

Поэтому в Беларуси два государственных языка, свободно работают русские и польские школы, а католическое Рождество, наравне с православным, — официальный праздник и выходной.

В главе 4 будет подробно рассмотрено, к чему привёл этнический национализм в качестве господствующей идеологии Литву, Латвию и Эстонию: какая сейчас демографическая ситуация в поставивших смыслом своего существования сохранение и воспроизводство титульных наций странах Балтии, а какая — в «совковой» Беларуси.

Пока же посмотреть действие принципа «два мира — два Шапиро» будет особенно интересно на примере литовских и белорусских поляков — польского населения разделённого литовско-белорусской границей Виленского края, волею судеб оказавшегося национальным меньшинством в «авторитарной» Беларуси и «европейской» Литве.

11. Kresy Wschodnie: поляки Виленского края в Беларуси и Литве

Территории бывшей Речи Посполитой, входившие в состав межвоенной Польши, но утраченные ею после Второй мировой войны, называются в польском языке Kresy Wschodnie — Восточные кресы.

К Восточным кресам относятся Галичина и Волынь на западе Украины, западная Беларусь и восточная Литва. И если на Волыни с Галичиной практически все поляки были истреблены бандеровцами, то в Беларуси и Литве до сих пор компактно проживают польские общины.

В Беларуси, согласно последней переписи, поляками себя назвали 3 % населения. Большинство кресовян проживает в Гродненской области на белорусско-польской границе, где поляки составляют до четверти населения. Численность белорусских поляков в послевоенный период неуклонно снижалась: они ассимилировались и переезжали в крупные города. Но польская община до сих пор является важным фактором развития западных приграничных областей Беларуси.