Почему Беларусь не Прибалтика

В Латвии на 62 % латышей приходится 37 % русскоязычных[14]; в Эстонии на 69 % этнических эстонцев приходится 30 % русскоязычного населения. В любой другой европейской стране наличие такой иноязычной общины было бы неоспоримым основанием сделать русский вторым государственным языком.

Но в Латвии и Эстонии русский язык вообще не имеет никакого официального статуса — он не государственный, не региональный, не язык нацменьшинств, и страны Балтии выступают категорически против придания русскому языку статуса государственного языка ЕС.

Языковая политика в Прибалтике носит репрессивный характер: она направлена на закрепление доминирующего положения титульных наций и отстранение русскоязычных от государственного управления.

В Латвии 80 % государственных служащих составляют этнические латыши, и по мере продвижения по карьерной лестнице их доля в чиновничьем аппарате всё увеличивается. Отсев русских от государственной службы производится с помощью языкового законодательства.

Согласно закону о государственном языке, в Латвии установлены несколько категорий знания латышского языка и для занятия государственной должности требуется знать государственный язык в таком совершенстве, в каком его не знает большинство самих латышей. При этом кандидат на государственную должность, имеющий аттестат о получении школьного образования на латышском языке, от сдачи экзамена на знание языка освобождается вовсе.

Таким нехитрым способом на латвийскую госслужбу попадают почти исключительно латыши — даже если претендент-латыш полуграмотен, говорит и пишет по-латышски с ошибками и знает родной язык хуже, чем русский претендент на ту же должность, окончание латышской школы освобождает его от сдачи экзамена, тогда как выпускник русской школы обязан знать госязык на уровне профессора латышской филологии.

После распада СССР власти Прибалтики задались целью утвердить господство литовского, латышского и эстонского языков посредством вытеснения из своих стран русского. Была жестко регламентирована работа средств массовой информации, введены квоты на иноязычное вещание (которые последовательно сокращались), демонтирована русскоязычная топонимика, выведены из официального оборота русские варианты названий географических объектов.

Особое внимание прибалтийские власти уделили выдворению русского языка из сферы образования: было полностью ликвидировано русскоязычное образование в вузах и начат процесс ликвидации русских школ.

В Латвии попытка запретить все русские школы вызвала самые массовые в её истории акции протеста населения: на митинги, забастовки и пикеты в Риге в 2003–2004 годах выходили десятки тысяч человек.

Тогда правящие националисты вынуждены были пойти на компромисс и ввести так называемую пропорцию «60/40», согласно которой 60 % учебных предметов в русскоязычных школах должны преподаваться на латышском языке, а 40 % — на русском. Но на этом история не закончилась: нынешняя правящая коалиция при формировании правительства обозначила своим приоритетом полную ликвидацию преподавания на русском языке во всех школах Латвии к столетию провозглашения Латвийской республики в 2018 году.

Восточно-европейский национализм стремится самоутвердиться и преодолеть комплекс неполноценности за счёт притеснений национального меньшинства, особенно если это меньшинство в прошлом принадлежало к более сильной, имперской нации: с этой закономерностью в полной мере столкнулись русские в Прибалтике, четверть века испытывающие крупные и мелкие притеснения.

К примеру, в Латвии и Эстонии люди много лет просят сделать выходным днём православное Рождество 7 января. Православными в этих странах являются не только русскоязычные, но и многие латыши и эстонцы.

Для той же Латвии просьба сделать выходным днём значимый для 40 % населения религиозный праздник вполне оправдана. Но прибалтийские власти идти навстречу православным отказываются категорически.

Для сравнения, 12 % белорусских граждан называют себя католиками… и католическое Рождество в Беларуси является официальным праздником и выходным днём, равно как и православное. Но то «авторитарная Беларусь», а то «прогрессивные, демократические, европейские страны Балтии».

Едва ли в Беларуси и где-либо ещё в современной Европе можно представить такое явление, как «языковая полиция». А в Прибалтике это в порядке вещей: там действуют такие одиозные организации, как Центр государственного языка (Латвия) и Языковая инспекция (Эстония), уполномоченные выписывать штрафы, заводить административные дела, лишать лицензии и врываться в любые заведения с проверками на знание латышского или эстонского языка.

Работа любой кофейни в Старой Риге может быть сорвана внеплановой инспекцией Центра государственного языка, решившей проверить, на чистом ли латышском обслуживают посетителей русскоязычные официанты.