Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Работа воображения, равно как и разума, является основной для подъема современного сознания и, буду настаивать, для современной эмоциональной жизни[482]. Неожиданно перекликаясь с тезисом Вебера о разочаровании, Адорно предполагает, что воображение было основным элементом буржуазного общества, поскольку оно стало движущей силой производства и потребления, компонентом эстетической культуры капитализма. В «Дискуссии о позитивизме в немецкой социологии» (The Positivist Dispute in German Sociology) Адорно утверждает, что буржуазный модернизм благодаря широкому внедрению культурных технологий укротил нерегулируемую ассоциативную форму мышления и что в XVIII в. воображение, став центральным элементом дискуссий об эстетике, ограничилось этой сферой. С конца XVIII в. воображение стало институционализированной практикой в области эстетики, а затем и в массовой культуре. С этой точки зрения регулируемая, институционализированная и коммерциализированная работа воображения является центральным аспектом современного буржуазного потребительского общества. Так называемый постмодернистский субъект характеризуется умножением желаний, которые являются результатом институционализации воображения. Более того, эта институционализация преобразовала саму природу желания вообще и романтического желания в частности. Она гораздо более четко систематизировала культурные фантазии, с помощью которых любовь представляется как история, как событие и как эмоция, и сделала воображаемое страстное желание своим перманентным состоянием. Как эмоция и культурное познание, любовь все чаще содержит воображаемые объекты желания, т. е. объекты, созданные воображением и возникающие в нем. Но Адорно также предполагает, что, будучи включенным в потребительскую схему, воображение было дискредитировано за пределами сферы эстетики. «Дискредитация фантазии или ее низведение в особую область, отмеченную разделением труда, стало первоначальным явлением упадка буржуазного духа»[483]. С точки зрения культуры романтическая любовь и фантазия стали объектом опасения, поскольку фантазия допустима только тогда, когда она материализована и поставлена в абстрактное противоречие с реальностью[484]. Как раз из-за того, что в любовном переживании стало трудно или даже невозможно отделить воображаемое от действительного, воображение было и остается дискредитированным в любви. И именно предположение, что коллективные фантазии обременяют романтический опыт, я хочу рассмотреть в этой главе. Точнее, я хочу попытаться понять взаимосвязь между чувством любви и ее сценариями в массовых фантазиях и влияние таких сценариев на природу романтического желания.

Воображение, любовь

Что такое воображение? Распространено мнение, что это естественная деятельность ума. Джеффри Александер описывал воображение как «неотъемлемую часть самого процесса представления. Оно овладевает зарождающимся жизненным опытом и превращает его с помощью ассоциаций, сгущения и эстетического творчества в некоторую специфическую форму»[485]. Воображение здесь рассматривается не как свободная деятельность ума, а скорее, как нечто, состоящее из того самого материала, с помощью которого мы организуем мысли и переживания или предвосхищаем мир. В определении Александера подчеркивается, что деятельность воображения не столько изобретает культурные сценарии и модели, сколько использует заранее установленные. Более того, воображение не только не оторвано от реальности, но и поддерживает тесную связь с чувственным или «реальным» восприятием и часто заменяет его. Гоббс описывал воображение как «разложившиеся ощущения», слабую копию какого-то оригинального восприятия. В «Психологии воображения»[486] Жан-Поль Сартр продолжает эту тему, отмечая, что воображение, часто рассматриваемое как более мощная способность, чем обычное восприятие, на самом деле является слабым отголоском чувств. Закрой глаза и представь лицо того, кого любишь, говорит Сартр; какой бы образ ни возник, он будет казаться «слабым», «невыразительным», «плоским» и неживым[487]. Воображаемому объекту просто не хватает того, что Элейн Скарри называет бодростью и жизненной силой воспринимаемого объекта, т. е. объекта, воспринимаемого непосредственно органами чувств[488]. Согласно этой точке зрения воображение — это способность заменять «реальное» восприятие действительно существующего объекта ощущениями, близкими к тем, какими они были бы в настоящей жизни. Таким образом, воображение не отменяет реальности, а, наоборот, пытается подражать ей, полагаясь на ощущения, чувства и эмоции, которые показывают то, чего не существует.