Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Позвольте мне сделать смелое предположение: преобразования, которые претерпевает романтический выбор, сродни процессу, происходящему в экономических отношениях, которому Карл Поланьи дал название «великая трансформация»[89]. «Великая трансформация» в экономических отношениях — это процесс, посредством которого капиталистический рынок отделил экономические действия от общества и от нравственных/нормативных рамок, организовал экономику на саморегулируемых рынках и пришел к тому, что подчинил общество экономике. То, что мы называем «триумфом» романтической любви в отношениях между полами, заключалось, прежде всего, в оторванности индивидуального романтического выбора от моральной и социальной структуры общества и в возникновении саморегулирующегося рынка знакомств. Современные критерии оценки объекта любви вышли за рамки общепринятых нравственных устоев. Это произошло из-за изменения сути критериев выбора партнера, которые стали как физическими/сексуальными, так и эмоциональными/психологическими, и из-за преобразования самого процесса выбора, ставшего более субъективным и более индивидуализированным.

«Великая трансформация» любви характеризуется рядом факторов: (1) прекращением нормативного регулирования способа оценки потенциальных партнеров, т. е. его отделением от групповой и общественной структуры, и ролью СМИ в определении критериев привлекательности и ценности; (2) возрастающей тенденцией рассматривать сексуального и романтического партнера одновременно в психологическом и сексуальном плане (при этом первое, в конечном счете, подпадает под второе); (3) и, наконец, появлением сексуальной сферы, того факта, что сексуальность как таковая играет все более важную роль в конкуренции среди участников брачного рынка.

Сексуализация и психологизация романтического выбора

Характер отражал внутренний мир, который воплощал мир общественных ценностей. В этой связи, хотя оценка чьего-либо характера представляла собой индивидуальный акт, она также являлась и публичным актом, разделяемым и одобряемым конкретными людьми.

Индивидуализация критериев выбора партнера и его отрыв от нравственных устоев общества иллюстрируется появлением и преобладанием двух критериев оценки потенциального партнера: эмоциональной близости и психологической совместимости, с одной стороны, и сексуальности — с другой. Понятие «эмоциональная близость» отличается от любви, основанной на оценке нравственных качеств, поскольку ее цель состоит в том, чтобы сделать совместимыми два уникальных, существенно отличающихся и сложных психологических склада личности. «Сексуальная привлекательность», «сексуальная желанность» или «чувственность» отражают культурный акцент на сексуальность и физическую привлекательность как таковые, оторванные от мира нравственных ценностей.

История полна примеров могущества эротической привлекательности и важности красоты для того, чтобы вызвать любовь. Однако, хотя сексуальность, по всей вероятности, подразумевалась на протяжении всей истории как составляющая привлекательности и любви, ее использование в качестве четко выраженной, всепроникающей и законной культурной категории и в качестве критерия оценки по существу является современным, поскольку оно подкрепляется обширной экономической и культурной организацией, систематизирующей сексуальное обаяние и чувственность. Как культурная категория сексуальность отличается от красоты. Женщины среднего класса XIX в. считались привлекательными благодаря своей красоте, а не тому, что мы назвали бы сегодня сексуальной привлекательностью. Красота рассматривалась как физический и духовный атрибут[90]. (Вот почему Роберт Браунинг мог влюбиться в Элизабет Барретт, которая была инвалидом, именно потому, что он мог соотнести ее внешность с внутренней красотой. Ее инвалидность, казалось, не представляла особой проблемы в его рассказе о своей любви к ней[91].) Сексуальная привлекательность как таковая не являлась обоснованным критерием для выбора партнера и в этом отношении представляет собой новый критерий оценки[92], не имеющий отношения ни к красоте, ни к нравственному облику, или, скорее, критерий, в котором характер и психологические особенности, в конечном счете, подпадают под сексуальность. Сексуальность отражает тот факт, что в современном мире гендерная идентичность, особенно женская, преобразовалась в сексуальную идентичность, т. е. в набор сознательно манипулируемых телесных и языковых кодексов и принципов (искусство одеваться, например), направленных на то, чтобы вызвать сексуальное желание у другого. Сексуальность в свою очередь стала независимым и решающим критерием при выборе партнера. Это преобразование возникло в результате сочетания культа потребления и растущей нормативной легитимации сексуальности благодаря психологическим и феминистским культурным мировоззрениям.