Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Эта женщина охвачена острым чувством мучительного беспокойства, поскольку просьба ее любовницы встретиться «только» на два часа сводится к ощущению «социального уничтожения». Кэтрин Таунсенд, обозреватель «Индепендент» (Independent) в автобиографических мемуарах рассказывает о своем разрыве с парнем. Расставание принесло ей такую мучительную боль, что она стала членом клуба анонимных сексоголиков. На собраниях она представляется следующим образом:

Меня зовут Кэтрин, и я зависима от любви… До сих пор я не могу понять, почему это произошло в моих последних отношениях. Но я думаю это потому, что я стремилась быть хорошей, чтобы стать Единственной для него. Думаю, я хотела доказать на подсознательном уровне, что я достаточно хороша для того, чтобы кто-нибудь женился на мне. Поэтому я отчаянно пыталась удержать моего бывшего любой ценой[331] (курсив мой. — Автор).

Совершенно очевидно, что ее страдания связаны с чувством собственного достоинства, которое может быть сформировано или уничтожено любовью. Или вот еще цитата другого нашего современника, Джонатана Франзена:

Большим риском здесь [в любви], конечно, является отказ. Мы вполне можем справиться с тем, что, порой, нас не любят, поскольку существует бесконечно большое количество потенциальных поклонников. Но открыть кому-нибудь свою душу, а не только показать симпатичную внешность, и потом получить отказ может быть катастрофически больно. Перспектива боли в целом, боли от потери, от разрыва, от смерти — вот, что убеждает нас избегать любви и пребывать в безопасности в мире симпатий[332].

В одном из гламурных блогов в интернете женщина рассказывает о том, что после расставания с любимым ее сердце было разбито и потребовались месяцы (если не годы), чтобы полностью его забыть. Друзья помогли ей преодолеть горе, называли «потрясающей, кормили ее шоколадом и смотрели с ней бесконечные дурацкие фильмы»[333]. Реакция ее друзей типична, поскольку практически все осознают, что разрыв романтических отношений угрожает основному чувству значимости и принципам онтологической безопасности. Эти выводы подтверждаются исследованиями, проведенными двумя социологами, цитируемыми в колонке «Современная любовь» в Нью-Йорк Таймс: «Для женщин имеет большое значение, состоят они в отношениях или нет, и неважно, насколько эти отношения ужасны. Жаль, но это так», — признается Мисс Саймон [исследователь]. «Несмотря на значительные социальные перемены, произошедшие в этой области, самооценка женщин все еще связана с наличием мужчины. И это прискорбно»[334].

Есть лишь одно возражение к этому последнему утверждению — если самооценка женщин все еще связана с наличием мужчины, то это не потому, что им не удалось избавиться от нежелательного пережитка прошлого, а именно потому, что ощущение собственной ценности женщины в современном обществе зависит от любви. Консультационная литература, касающаяся отношений с противоположным полом, секса и любви, стала необычайно прибыльной именно потому, что заинтересованность в любви, отношениях и сексе стала очень высокой с точки зрения их способности устанавливать социальную значимость и укреплять самоуважение.

Но некоторые возразят, что личность всегда была вовлечена в романтические отношения, в которых любовь была неопределенной и безответной. Конечно, боль и страдание — одни из древнейших сюжетных мотивов в мировой литературе о любви. Разумеется, это так, но для социологов вопрос о том, каким образом личность вовлекается, восхваляется или обесценивается, имеет решающее значение. Я утверждаю, что не только личность иначе воспринималась в романтических взаимоотношениях прошлого, но и само переживание психического страдания отличалось от переживаний в современном обществе. Я бы сказала, что несмотря на то, что боль является одним из самых древних лейтмотивов любви, ее испытывали в четырех различных пересекающихся культурных сферах, ставших чуждыми нашей чувствительности. Этими культурными сферами романтического страдания являются аристократическая, христианская, романтическая и медицинская.