Почему мама снова навеселе

– Почему нет? Разве это так важно? Ты мне нравишься, Эллен, очень нравишься. Я искренне думал, что у нас может все стать серьезно. Не пойму, почему бы нам не пойти на компромисс.

– Марк, мне сорок восемь лет. Мои собаки являются безусловным источником радости в моей жизни. С собаками – без компромиссов. Я могу идти на компромисс, когда выбираю краску для стен в ванной, но не по поводу таких важных вещей. Я заслуживаю быть с тем, кто разделяет мои интересы и радости, я не могу делить жизнь с человеком, кто считает, что собак просто можно отдать. Послушай, то, что ты не любишь собак, не значит, что ты плохой человек, – соврала я, потому что любой, кто не любит собак, просто чудовище. – Просто мы не подходим друг другу. Думаю, мне пора домой. Спасибо за угощение.

Как только добралась домой, написала в нашу группу в вотсап.

Я: Узнала, почему Марк не расчехлялся.

Колин: Что, у него маленький?

Я: Хуже.

Сэм: Что может быть хуже?

Ханна: Стоп, стоп! Не начинайте без меня! Я сейчас включу мультики!

Сэм: Он религиозный фанатик и не вступает в отношения, пока ты не примешь его бога в сердце и не пообещаешь отписать его церкви половину своих накоплений?

Ханна: Так, зверье мое залипло в телик. Что я пропустила? У него член на месте? Видела его? Совсем не видно? Ваще никакой?

Я: Понятия не имею, какого размера у него пенис. Между нами все кончено, финита ля комедиа, он ни за что не переступит порога моего дома потому что… он не любит собак!

Сэм: Что это за человек такой, который не любит собак?

Колин: Малыш, хорошо, что ты сейчас об этом узнала.

Ханна: Эллен, всегда можно нанять киллера в пабе Данди́.

Я: Не считаете, что я чересчур быканула? Отшила его из-за собак? Он сказал, что если мы с ним съедемся, я могу отдать собак Саймону.

Ханна: Тебе точно киллер понадобится.

Сэм: Он что, так и сказал? Нельзя же просто взять и отдать собак. Он, наверное, и детей твоих в хорошие руки пристроить захочет.

Колин: Эллен скорее от детей своих откажется, чем от собак.

Я: Они меня любят. Они меня любят любую, хоть я и дурой бываю. И я их тоже люблю.

Я: Вот только не надо мне сейчас говорить, что я дура!

Когда пошла навесить Питера, рассказала Саймону про нас с Марком, что мы с ним тоже расстались.

– Должно быть, в воздухе что-то такое витает на этой неделе, – со вздохом предположила я. – Вы с Мариссой из-за детей разбежались, я с Марком – из-за собак. Хотя мы с ним и не были вместе.

– Ага, Джейн говорила, что ты подозревала его в отсутствии пениса, – хмыкнул Саймон.

– А Джейн не нужно подслушивать, о чем взрослые разговаривают, – возмутилась я.

– Он был какой-то слащавый, – сказал Саймон. – Я видел его один раз на улице, когда детей забирал. Эти волосья во все стороны. Чувак, круто, конечно, что ты не лысеешь, но, черт, постригись ты уже по-взрослому.

– Да, волосы у него длинные, – согласилась я. – Тем не менее вот мы снова одни. Хотя, я так думаю, что лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Я как будто немного… потеряна, что ли. Знаешь, Саймон, дети ведь растут. И я не знаю, кто я теперь. Я-то надеялась, что со временем все прояснится и я буду уверена в том, кто я есть и куда я двигаюсь. Но я вообще уже ничего не понимаю, в первую очередь не пойму, кто я такая. Но я точно знаю, что нельзя быть с тем, кто тебе не подходит. А уж противник собак мне точно не подходит!

– Голубя помнишь? – спросил Саймон.

– Которого ты привез в Эдинбург на поезде, из дома своей бабушки в Хэмпшире? Когда я вскользь упомянула, что хочу завести себе розовую голубку, а сама понятия не имела, дура, что боюсь голубей.

– Тот самый. А как так получается, что голубей ты боишься, а куриц – нет?