Почему Мангышлак

Добраться до Босжиры можно двумя путями. Первый относительно прост – от Жанаозена нужно держать курс на поселок Кызылсай, а от него ехать прямо по новой, частично асфальтовой, частично очень хорошо отгрейдированной дороге на мечеть Бекет-Ата – главную святыню казахов-адаевцев. Через 150–170 километров, не доезжая километров 30 до Бекет-Аты, возле базы строителей дороги нужно будет свернуть вправо. Через 30–40 километров блуждания по горным террасам и сплетениям чинков вы будете у подножия Босжиры.

Второй путь лежит через пустынный аул Сенек. От Кызылсая нужно повернуть на юг и ехать около 50 километров до аула Сенек. Это последнее место, до самой Босжиры, где живут люди. Затем еще несколько десятков километров трястись по отвратительной грунтовке, которой пользуются лишь местные пастухи. С нее свернуть на восток и по набитым в пустыне колеям в совершенно безлюдной, дикой местности пробираться около полусотни километров к Босжире. И наш план подразумевал как раз второй путь.

Выехали мы в семь утра, как и планировали. Ради нас персонал гостиницы расстарался, и в пустом ресторане был накрыт завтрак на три персоны. Вчера вечером мы успели посетить местные магазины, пополнить запасы воды и еды, однако не заправились. Еще час ушел на блуждания в сплетениях жанаозенских нефтепромыслов, вдоль трубопроводов, по технологическим каким-то дорогам, в поисках АЗС. Отдохнувшая Оксана рьяно посылала нас в бой по худшим направлениям. Каждый такой марш-бросок завершался у ворот очередного АТП, где заправка, конечно, была, но только для технологического транспорта нефтяников. Оксану пришлось опять заткнуть, волевым решением развернуться и заправиться в центре Жанаозена.

После заправки я зачем-то набрал в навигаторе слово «Босжира», и Оксана, надо же, сообщила, что знает туда дорогу. Я пролистал маршрут. Магистрально он совпадал. Рвя на себе власы и стеная: «Оксана, что же ты со мной творишь, чаровница ветреная!» – я вновь доверил навигаторше и себя, и весь экипаж.

До Сенека из-за всех этих перипетий мы добрались с полуторачасовым опозданием.

Аул Сенек примечателен, помимо очередного некрополя, тем, что здесь напрямую к жилищам подступает редкая в этой широте барханно-дюнная пустыня. Это настоящее царство песка – песок и ничего более. Он образует здесь большие, укосистые барханы и дюны, на которых змеятся переливчатой волной песчаные наносы. Это именно тот эталонный образ, так сказать Сахара в миниатюре, что возникает в воображении любого, когда речь заходит о пустыне. Называется она Пески Туесу и имеет размеры примерно 15 × 8 километров. Пески эти уникальны тем, что в мелово-чинковых здешних каньонах взяться им просто неоткуда. И все же они есть.

Раньше в эти пески можно было заехать прямо из Сенека, и интернет пестрит фотографиями той безмозгло-чванной части автомобилистов, которой, хлебом не корми, дай загнать свое тюнингованное корыто куда повыше и подальше, и сфотографировать его погероичнее. Этим балбесам бесполезно объяснять, что этот безликий, казалось бы, песок – на самом деле целая экосистема и прибежище для множества животных, начиная от насекомых и рептилий, заканчивая птицами и млекопитающими. И если ты «царь природы», то имей соображение, такт и не пестуй свою гордыню хотя бы так – не моги туда лезть со всей своей окаянной многосотсильной дурью и копотью.

Увы, все эти увещевания бесполезны, и единственный здесь выход – не пущать.

Сейчас ведутся разговоры о включении Песков Туесу отдельной территорией в охранную зону Устюртского заповедника. Ну а пока особо очевидные подъезды к ним стараются защищать изгородью. Что можно только приветствовать. Хочешь иметь пару эффектных кадров себя любимого в песках – пройдись по ним ногами, не умрешь. Но лезть туда на тяжелой технике – не моги!

Мы уже опаздывали, поэтому ограничились несколькими фото песков прямо с дороги. Они были великолепны!

После Сенека дорога превратилась в разгроханную, разделенную на две глубокие рваные колеи грунтовку. Попасть колесом в такую колею грозило посадкой на брюхо даже для такого экстерьерного авто, как наше. Скорость упала до двадцати. Затрясло.

Все внимание приходилось отдавать дороге, хотя посмотреть окрест было на что. Дорога шла прерывистой линией, как высохший фломастер, между редкими кустами, иногда выводя к обрыву бело-розового, с травяным верхом, чинка. С одной стороны дороги были желтые пески, с другой – зефирный каменный сумбур, сверху ситцевое, впросвет, небо. У края чинка пасся скот, чем дальше, тем малочисленней. Вскоре исчезло всякое напоминание о человеческой деятельности.

Отмучившись положенные десятки километров по грунтовке мы, с облегчением повернули на восток. В какой-то миг Оксана вдруг затребовала поворота, я среагировал, вильнул меж кустов саксаула и выкатил сразу же на наезженное направление. Дорога вела по каменистой пустыне, переваливаясь с бугорка на бугорок, а затем уходила прямо в… солончак. И больше никаких направлений не было.

Оксана настаивала, что надо ехать в солончак.