Почему мы расстались

Я впервые оказалась среди такого гама и гула, хотя в девятом классе я ходила на собрание болельщиков, потому что связалась не с той компанией и не знала, что бывают занятия получше. Трибуны бесновались: болельщики подбадривали игроков, размахивали руками, обнимали друзей, дули в дуделки, когда мяч залетал в корзину, и оглушительно кричали – радостно или огорченно, смотря по тому, какая команда вела. Звучал свисток, и потные баскетболисты замедляли бег, переглядывались, пожимали плечами и разводили руками – вот черт! – когда судья назначал штрафной за ошибку. Игроки поднимали ладони, показывая, что могут принять мяч, забивали голы, изменяли ход игры, собирались командами, чтобы обсудить стратегию, а я теряла тебя из виду за спинами сокомандников, снова отыскивала тебя глазами и переводила взгляд на стену, чтобы вспомнить, кто сейчас ведет. В зале царило возбуждение, Эд, и я, пристукивая ногой по трибунам, чтобы окружающий шум не казался таким оглушительным, наслаждалась происходящим, пока мой взгляд не упал на часы, которые показали мне, что прошло, черт возьми, всего каких-то пятнадцать минут. Я, шумно выдыхая воздух, мечтала, чтобы все поскорее закончилось, потому что флажок внезапно превратился в штангу, которую я больше не могла поднять. Только пятнадцать минут – как такое возможно? Я еще раз взглянула на часы, чтобы убедиться наверняка, и Джоан с улыбкой перехватила мой взгляд.

– Да-да, – сказала она, – матчи длятся целую вечность. Словно без конца читаешь словарные статьи для глаголов «торопиться» и «ждать».

Ты уже довольно давно пропал из поля зрения, и когда я вновь тебя обнаружила, мой мозг спросил: «Зачем ты смотришь на этого парня? Кто он? Почему именно он, а не кто-то другой?» Я крайне нелепо выглядела в этой обстановке. Как будто яблоко решило поучаствовать в выборах в конгресс или на багажник для велосипеда натянули купальник. Мне казалось, что меня откуда-то вырезали и по ошибке вставили на фон, который мне совсем не подходит, – это было ясно сразу, во всяком случае мне хватило пятнадцати минут. Я ощущала себя Дини Франсис в фильме «Полночь на подходе» или Энтони Берном, который сыграл Джексона Каменная Стена в картине «Только через мой труп». Им эти роли совершенно не подходят – режиссер оплошал. У меня в ногах лежал тяжеленный рюкзак с несделанными уроками и книгой Роберта Колсона, которую мне наконец-то вернул Эл, и я гадала, стоит ли тащить все это на командную вечеринку, которая, судя по бесспорному лидерству «Бобров», была неизбежна. И куда девать флажок на пластиковой палке? Вы их что, сжигаете? Почему на вечеринки никто не приходит с флажками? Что вообще я забыла в спортзале, в который никогда особо не стремилась? Там ведь даже не продавали кофе, а я мечтала, нет, жаждала выпить пару чашек и была готова оглушить чью-нибудь изможденную маму, чтобы забрать себе ее термос. Но бежать было некуда: окна, расположенные слишком высоко, были наглухо закрыты, под ногами у меня валялись крошки печенья и кусочки грецкого ореха, мне на плечо неожиданно прилег брат Кристиана, а Джоан весело болтала с чьей-то мамой на другом конце трибуны. Мне пришлось остаться на месте. Мне казалось, что я почти все это время молчала, но постепенно от крика я осипла, и появилось жжение в горле. Я ушла в себя, а когда вернулась в реальность, ты снова помахал мне, и я надеялась, что ты, улыбаясь, не искал меня глазами, пока я, насупившись, скучала и смотрела совсем в другую сторону. Я, словно заложница, снова помахала флажком. Я болела за вас, и вы выиграли.

Наши победили со счетом миллиард – шесть, и в этом не было ничего удивительного. Наши победили, и теперь никто на Земле не будет знать нужды, и все обретут любовь и счастье, но если бы наши проиграли, то игрокам выцарапали бы глаза и бросили бы их голые тела на раскаленные угли или в стаю ядовитых змей. Но вместо этого в конце игры все радовались и обнимали даже незнакомцев – как в «Омегавирусе», когда Стив Стермайн изобрел спасительное лекарство. Самые теплые объятия, Эд, доставались тебе, пока ты совершал круг почета, а я осознавала, что должна была купить цветы, спрятать их и вручить тебе теперь, когда «Бобры» выиграли и, по мнению всех присутствующих – не считая скучающей в ВИП-зоне выпендрежницы, которая объелась печеньем, – спасли род человеческий. Я расстраивалась, что мне было так скучно на игре, но сейчас это прошло.

– Допоздна не гуляйте, – напомнила мне Джоан, когда толпа вынесла нас из зала.