Почему мы расстались

– Нет, – ответил ты, а я кивнула и, не доверив собственному рту произнести еще хоть слово, сделала глоток. И конечно, в этом жесте было больше смысла, чем в словах. Мы забрались в машину Стива. Сейчас я пытаюсь соединить две версии всего, что случилось, но на этот раз я пытаюсь посмотреть со стороны на саму себя. Потому что на первый взгляд то, что произошло, кажется настолько отвратительным, что я не могу рассказать об этом даже Элу: выиграть важный матч, притащить на вечеринку девственницу, споить ей пару бутылок пива. И вот мы вдвоем в чьей-то машине, твоя рука у меня между ног, мои джинсы расстегнуты и спущены, я издаю какие-то звуки и наконец, задыхаясь, прошу тебя перестать. Все это звучит ужасно, и, скорее всего, это и есть истина, это и есть реальная картина, которая кажется еще более мерзкой теперь, когда я, мечтая провалиться сквозь землю, описала ее на бумаге. Но я пытаюсь рассказать всю правду, рассказать, как все было на самом деле, и, честно говоря, тогда мне все представлялось совсем иначе. Я помню, как нежно ты до меня дотрагивался и как взволнованы мы были, потому что никто не знает, где мы и чем заняты. В наших движениях и прикосновениях мне виделась красота. Мы были не просто подростками, которые пытаются ласкать друг друга, подражая персонажам какого-то фильма. И даже сейчас я пытаюсь вспоминать об этой красоте, а не только о том, как мы целовались, одевались и сидели в напряженной тишине, пытаясь понять, который час, и благодаря Всевышнего за то, что никто с диким хохотом не стучит нам в стекла. А еще я вспоминаю о вещах, на которые мне теперь невыносимо смотреть. Вспоминаю, как, вернувшись домой, включила в ванной свет, посмотрела на себя в зеркало, а потом на разболевшуюся руку и увидела на ладони странные крошечные кровоподтеки и почти разодранную кожу. Я чувствую ту же боль и сейчас, и у меня на коже остались следы – так сильно я, отчаянно пытаясь дышать и переполняясь дикой радостью, сжимала в кулаке эту чудную любопытную игрушку, которую мне дал ты и на которую мне теперь просто невыносимо смотреть.

Эд, смотрел ли ты – конечно же нет – «День и ночь», португальский фильм про вампиров, который целую неделю показывали в «Карнелиане»? Конечно, ты его не смотрел. Я смотрела его дважды. Главная героиня – я совершенно не разбираюсь в португальских актерах – работает в какой-то дурацкой государственной конторе и возвращается домой через кладбище, улетая мыслями в облака. Однажды она засиделась на работе допоздна и вышла, когда уже стемнело. Все ночные сцены сняты в черно-белом режиме. Девушка встречает худого и бледного парня-вампира с остекленевшим злобным взглядом, и через некоторое время она начинает проводить с ним каждую ночь, а днем постоянно щурится. У нее усталый вид, у нее побледнела кожа, и ее чуть не уволили. Слепая мать девушки чувствует, что дело неладно, она ощущает душевные муки – так в субтитрах перевели ее слова. Играет музыка, и девушке снится то же, что снится вампиру, который рыдает в своей могиле, и на экране показывают призрачный танец католиков и вращающихся черепов, смысл которого я так и не поняла. Потом вампиром становится она, а он превращается в обычного парня, который наконец выписывается из больницы после перенесенной амнезии и устраивается в контору, и их роман возобновляется, пока однажды – это приснилось слепой матери – не наступает затмение и все не оборачивается трагедией и прахом. Когда я притащила с собой в кино Эла, чтобы посмотреть фильм во второй раз, и когда я сказала ему, что не может быть такого, чтобы тот, кто посмотрел «День и ночь», ничего об этом фильме не думал, он наконец ответил, что фильм нужно было назвать «Сумрачный перепихон». В любовных сценах и правда выставлен довольно странный свет, и они образуют промежуточное пространство для героев, которые мечутся между сном и явью. Такой же свет был в тот день, когда ты в семь часов заехал за мной в «Полную чашку», третью среди моих любимых кофеен и лучшую в моем районе. Португальские любовники, покусанные и осовелые, расставались, не зная, что случится дальше. Так же и я не знала, что меня ждет в этот странный рассветный час. На улицах было по-кладбищенски тихо, и, наверное, тогда в машине Стива я все испортила, пропустила свою реплику – так мне казалось, пока я ждала тебя, не подозревая, как сильно ты поразил моих друзей своим выбором песни в музыкальном автомате. Или, может, я просто устала. Я надеялась, что у нас все по-прежнему хорошо и что так и будет продолжаться, но все могло измениться с тех пор, как ты высадил меня у дома в час ночи. «Я просто устала», – беспокойно думала я, дожидаясь тебя под козырьком. Лил дождь, и от этого было только хуже. Когда ты подъехал к кофейне, я бросилась к машине твоей сестры, зажав зонт под мышкой, потому что и так несла два стаканчика кофе.

– Привет, – сказал ты. – То есть доброе утро.

– Привет, – ответила я. Я мотнула мокрой головой, как бы говоря «давай сделаем вид, что мы поцеловались».